Купол над бедой

   По законам империи, не подписать приговор изобличенного в некромантии человека князь действительно не мог. Получив дело Полины на стол утром субботы, семнадцатого числа, Димитри отложил подписание приговора на понедельник, девятнадцатое, но двое суток мало что меняли в общем раскладе, вопрос казался уже решенным. Он просматривал страницу за страницей, пытаясь найти хоть малейшую зацепку, чтобы отложить исполнение приговора или вовсе отменить его, отправив дело на доследование. Его устроило бы любое формальное нарушение, но артефакты, изъятые во время обыска, и ее признание не давали ему ни малейшего шанса. Формально Вейлин разнообразия ради поймал в лице Полины Бауэр настоящего некроманта, так что даже вызови князь дознавателя, желаемого решения получить бы не удалось.

   Айдиш рискнул своим положением и безопасностью, подавая прошение об отсрочке приговора для нее, причем рискнул напрасно, с точки зрения достопочтенного. Но Димитри, в отличие от Волчонка, видел, что этот расстрел будет стоить саалан столько, что как бы после исполнения приговора не пришлось бросать Новый мир вообще. Пожалуй, обстановка будет сравнима с аварией восемнадцатого года. И второго раза им не простят. А отказаться подписывать приговор некромантке Димитри тоже не мог, у него были свои, давние и тяжелые, трения с Академией. Единственным способом совместить несовместимое князь видел помилование. Но за подобное предложение она имела право вызвать его на дуэль или просто убить. Помилование делало все ее заявления незначимыми, а противостояние с властью - несуществующим. Поэтому предложить его Полине казалось настолько же невозможно, как позвать замуж местную одинокую луну. Димитри читал блог Аугментины, а Полина писала его и, значит, представляла ситуацию не хуже, чем он. "Нет, не договоритесь; нет, не обойдется; нет, интересы не учтут и навстречу не пойдут". Договориться было в интересах администрации империи: докладные да Онгая рисовали ситуацию в городе близкой к бунту. Иллюзий, что в случае исполнения приговора получится обойтись без крови, наместник не питал. И не сомневался, что его враг не хуже него самого понимает и происходящее, и перспективы. Да и рассчитывать, что Аугментина-Полина забыла, как он погасил недовольство горожан после ареста Алисы, князю не приходилось. Решение, казавшееся тогда вполне здравым и взвешенным, теперь играло против него, делая невозможной любую попытку договориться и объясниться. Но пустить происходящее на самотек Димитри не мог. Оставалась только отсрочка приговора, но и ее предложить, не сорвав ситуацию в кровавый хаос, было не так просто.

   Да Айгит ушел думать, что делать с местными. Помня, что предыдущие приговоры основателям портала, как выяснилось из дела, обеспечили три года назад обвал связи на три дня в черте города и неделю забастовки речников, он признавал, что волнения неизбежны. И теперь с этим надо было что-то решать, пока ситуация еще под контролем.

   Литейный предложил пренебречь реакцией горожан, пока возможно, а потом решить вопрос при помощи брандспойтов и экскаваторов. Достойные дети своей земли, что тут скажешь. Правда, на его вопрос, почему бы не задействовать сразу пулеметы, они не стали отвечать и попрятали глаза. А пренебречь не получалось никак. По приговору уже протестовали финские правозащитные организации, состоявшие более чем на треть из эмигрантов, покинувших край. Довод у них был, на их взгляд, убедительнейший - раз магии не существует, а овладение технологиями инопланетян невозможно, значит, Полину арестовали и приговорили за убеждения и должны немедленно отпустить. Как соединяется одно с другим, саалан искренне не понимали и списывали на местные культурные особенности. Но бунт черни в многомиллионном городе - это в любом случае серьезно, а без него точно не обойдется. Что бы ни думал Волчонок. И портить отношения с соседями дополнительно очень не хотелось: даже у обаяния князя есть предел.

   А Димитри искал решение. То ли день был его, то ли удача решила навестить его именно сегодня - но решение само пришло к нему в приемную. И им, как ни странно, оказалась Алиса Медуница. Она пришла и попросила для Полины помилования, вслед за Айдишем. Вряд ли они договаривались: встретиться у них возможности не было.

   Он выслушал ее и задал вопрос:

   - Ты понимаешь, о чем просишь и что делаешь? - дождался кивка в ответ и уточнил, помнит ли Алиса, как именно она объясняла сослуживцам причины своего расстройства, вылившегося сперва во внезапный визит к князю, а потом во взыскание. А когда Алиса снова кивнула, задал следующий вопрос. - Почему ты считаешь, что я сохраню жизнь человеку, за которого ты просишь, если просьба будет настоящей, а не придуманной?

   - У меня больше никого не осталось. Из той жизни, - очень тихо сказала она, смотря себе под ноги. - Я от нее только хорошее видела. Послушай я ее - может, все иначе бы сложилось. Пожалуйста, пресветлый князь, я... Я очень тебя прошу.