Купол над бедой

   В этот раз наместник показал собравшимся фотографию из зарубежной поездки и спросил, правильно ли он опознал вот этот экспонат из эрмитажного альбома. Естественно, сразу сказать никто не смог - фото на коммуникатор никогда не бывает достаточно четким, - но похоже было очень. Князь сказал, что владелец это честно приобрел на аукционе и что на его, Димитри, взгляд, пожар в Эрмитаже маскировал хищения. Потом добавил, что провернуть хищения в таких масштабах было бы невозможно без участия местных. Прямое заявление, за этим последовавшее, выглядело вполне программным. Князь сказал, что для возвращения достояния в край он со своей стороны готов сделать все, но признался, что отследить появление эрмитажных вещей (он так и сказал - "вещей") на аукционах и в каталогах частных коллекций не сможет. По крайней мере, без помощи специалистов. Что-то он сумел вытрясти из местных саалан - и князь показал рукой в правое крыло здания: "Вон там пять комнат, разбирайтесь". И, пока собравшиеся не пришли в себя, задал вопрос, ставший гвоздем вечера: "Кстати, у кого-нибудь есть идеи, куда это все теперь девать?".

   Вечером, после пресс-конференции и еще двух часов утомительной текучки в Адмиралтействе князь и Дейвин приходили в себя в апартаментах князя. Димитри пошутил:

   - Ты слышал? На тебя в обиде друзья тех семерых. Говорят, что ты над ними поглумился.

   Дейвин искренне огорчился:

   - Я не понял, что их так обидело... Я всего лишь хотел соблюсти их традиции и постарался дать семьям и друзьям возможность достойно провести погребальный обряд... надо будет спросить Евгения, что я все-таки сделал не так... - горестно махнул рукой и допил все, что было в кубке.

   Димитри рассмеялся:

   - Их лучше обижать почаще, может быть, хотя бы это заставит их задуматься над тем, что следует делать, а что нет. Кстати, Дейвин, ты уже можешь мне сказать - вот те твои семеро и этот вчерашний один, это одна и та же пьевра? И если одна и та же, то где у нее сердце?

   Дейвин думал долго, с десяток вдохов. Потом уверенно сказал:

   - Похоже, разные, мой князь. И они вот-вот подерутся.

   Князь заинтересованно развернулся от окна, к которому успел подойти:

   - Да? Так, может быть, им помочь?

   Дейвин на некоторое время опять впал в задумчивость. Князь успел снова повернуться к окну, начать прикидывать скорость движения по небу одной особенно крупной звезды и даже прийти к каким-то выводам, когда да Айгит наконец ответил ему.

   - Я бы не стал вмешиваться. Пусть сперва покажут себя нам во всей красе.

   Димитри, не поворачивая головы от окна, кивнул:

   - Хорошо, Дейвин. Пусть подерутся сами.

   Утром наместник вызвал мальчишку с набережной, Стаса, к себе в кабинет и объявил ему: "Ты едешь в Москву. Формально - учиться экстерном, курс уже оплачен, реально - на месте разбираться в схемах торговли живым товаром, не отправленным в метрополию через портал". Посмотрев на растерянного вассала, князь снизошел до объяснений: он счел, что выгоднее оплатить подростку экстернат, чем ждать два с лишним года, пока он доучится. Стас развел руками: тогда, мол, ему нужен еще и паспорт. Димитри наклонил голову - не понял, объясняй. После четверти часа маханий руками, сопровождаемых разнообразными "как бы", "типа" и "вроде как", терпение Димитри кончилось. Он позвонил муниципалам, задал нужные вопросы и услышал, что те слова, которых у Стаса не нашлось, звучат как "фактическая эмансипация подростка по факту наличия самостоятельного легального постоянного источника дохода". И что да, паспорт нужен, и все законно, причиной для получения паспорта и всего набора прав стала "полная финансовая независимость подростка от родителей" - то есть положенное денежное содержание от князя.

   Димитри завершил разговор и посмотрел на Стаса так, что тот попятился.

   - Погоди, я тебя еще не отпускал.

   - А я никуда не иду. - Юноша был сама независимость. Если не приглядываться, конечно. Приглядевшись, можно было увидеть, что сквозь независимость светятся тревога и смущение.

   - Хорошо. Теперь ты, ты сам, рассказывай мне, чем эта сделка отличается от покупки тебя в собственность. И почему против этого твои родители не возражают, а против отъезда твоей сестры в Аль Ас Саалан возражали и ты, и они.

   Стас открыл рот, потом закрыл и снова открыл:

   - Ну ты сказал. То трудовой контракт, а то траффикинг.

   - Что? - не понял князь

   Пацан поморщился:

   - Ну рабство, рабство. У нас называется так. А про отличия... Ты мой работодатель, у меня с тобой трудовой контракт по обоюдному согласию, за полный соцпакет и денежную компенсацию рабочего времени, четыре часа в день, все по закону. А Ксюху забрали, не спрашивая. Что там за условия - еще поди узнай, для этого ее сперва найти надо, и уж понятно, что ей никто ни школу не оплатит, ни тем более ее работу. Она - объект траффикинга, или рабыня, одно другого не лучше. А я - нормальный наемный работник.

   Князь кивнул: