Купол раздора

— Думаю, что не быстро, Максон. Сколько скота вывозили за кордон. Но я надеюсь, пойдут и там скорые изменения. Может, уже идут. Сейчас поважнее есть вещи. Я слышал, что Мэтлока задержали и всех его приспешников, агентов ловят. Стараются живыми брать, а то с «Крестом»-то все равно придется вести переговоры, лучше лишний раз не добавлять сложностей. А еще в посольстве, говорят, был целый штаб разведывательный, куча экранов, компьютеров. Но сервера зачистили, документы забрали или сожгли.

— Да ну! Скажем, что был убит при попытке сопротивления — и все дела. Знаешь, как Че Гевара говорил про это? Не следует устраивать волокит с судебными разбирательствами. Это революция, доказательства тут вторичны. Мы должны действовать по убеждению. Они все — банда преступников и убийц.

— Если и правда кто будет стрелять по нашим, то конечно ответ нужен. Но просто так в арестованных стрелять не надо. Зачем уподобляться своему врагу? Будет суд, уверен. А учитывая количество причастных, весь масштаб государственного аппарата, то процесс, чую, будет не меньше Нюрнбергского. Главное, чтобы обошлось без репрессий в сторону невиновных. Знаешь же, бывают жертвы революции такого рода.

— Налей, что покрепче. Тело болит. Знаешь, к слову, пришла в голову мысль. Переворот, как пьянка — начинается по плану в приятной компании, но не знаешь, чем закончиться. Как в семнадцатом.

Паша налил, и они еще час, наверное, просидели так на кухоньке при свете теплой желтой лампочки. Ночь на улице странно холодная для лета, но птицы где-то там во дворе поют свои сладкие песни. Вдалеке слышно, как по улицам города едет машина скорой помощи. Двое друзей смеются и шутят, обществом друг друга.

В это же самое время, не спали многие другие. Город жил. На пятом этаже здания Министерства здравоохранения сидел в своем кабинете Худеньков Олег Викторович. Он был одним из немногих, кто сейчас в министерстве их работал. Не мог человек спать, пока столько проблем висит в воздухе. Есть раненные в столице, под Псковом, есть и те, кто нуждался в помощи по причинам, не связанным с войной. В дверь постучали.

— Да-да. Войдите! — сказал он, не отрываясь от дел.

Константин Беккер зашел, и, улыбнувшись, начал:

— Здравствуйте, Олег Викторович. Сидите, сидите! Я по делу неотложному. Решил лично по ведомствам проехаться. Вы же знаете, что Ваш бывший начальник арестован? Мои люди пробили информацию и доложили, что Вы самый толковый человек в минестерстве, только хорошее все говорят. А поэтому предлагаю именно Вам занять пост министра здравоохранения. Все бумаги подпишем утром. От Вас нужны отчеты, вся информация по министерству. Будем обсуждать бюджеты, искать кадры. У меня не хватит времени на все, но я постараюсь найти надежных людей, которые помогут нам с Вами наладить все процессы. Будет непросто, но Вы-то человек ответственный. — Константин посмотрел на запястье, часы показывали, что он уже спешит. — А сейчас я вынужден откланяться, прошу прощения. Нужно еще несколько человек посетить. Спасибо, мы в Вас верим!

— Константин Константинович, приму за честь. Завтра же все бумаги будут у Вас, все будет сделано! Буду ждать дальнейших распоряжений.

Константин крепко пожал ему руку и пошел уверенным шагом к выходу. Беккер — высокий, стройный мужчина лет пятидесяти, в идеально выглаженном костюме, всегда в галстуке. По происхождению он из поволжских немцев, очень собранный, умный. Еще в докупольную эпоху получил достойное образование, начитан, со всеми умеет находить общий язык.

Ночь в городе полна активности. Огни, которые раньше не зажигались ночью, теперь ослепительно освещают город. Более двух веков назад, с 1730 года на улицах столицы появилось массовое освещение, ставили фонари, в которых горело конопляное масло. После периода тотальной экономии снова огни освещают город. Прохладный ветерок шелестит в кронах деревьев. Люди гуляют по тротуарам, и говорят об изменениях, происходящих в их стране. Музыка доносится из открытых окон, создавая атмосферу радости и предвкушения того, что ждет впереди. Полумесяц висит мирно в небе и украшает этот праздник жизни.

Перемен!