Куприн

За скотным двором, на пруду из найденных досок Куприн самолично соорудил купальню с длинными мостками, а вместо стен оплел березовыми ветвями. Вышел премилый островок посреди пруда. Куприн собирался купить лошадь, а также взять напрокат шарабан. Но Батюшков решил устранить те неудобства деревенской жизни, о которых не подумал раньше, сам приобрел для дачников выездную коляску, лошадь, новую упряжь и прислал Александру Ивановичу охотничье ружье.

Самолюбивый Куприн с шутливой раздражительностью написал ему:

«Дорогой Федор Дмитриевич!

Пощадите!

Вы положительно изливаетесь на нас дождем из ружей, экипажей, консервов, конфет, бисквитов и т. д. Мария Карловна делает мне за это сцены.

Нет, Федор Дмитриевич, будемте умереннее и бережливее. Очень прошу Вас об этом.

Кончится тем, что мы с женой рассердимся и вдруг сразу пришлем Вам фортепьяно, фребелевский бильярд, лаун-теннис, телескоп, pas des géants, автомобиль, и все это – наложенным платежом!!!

Ваш А. Куприн».

Надо было подумать и о рабочем кабинете, устроить который Мария Карловна предложила в батюшковской библиотеке – светлой комнате с большими окнами в палисадник. Три стены были забраны открытыми полками, сплошь уставленными книгами – темно-золотистые кожаные, цветные сафьяновые и матерчатые переплеты, золотые звездочки на корешках, виньетки, шершавая синеватая бумага, запах плесени… Старинные издания Ломоносова, Сумарокова, Державина, Карамзина, Дмитриева, К. Н. Батюшкова, Веневитинова, Козлова, Баратынского, Пушкина, Жуковского, Языкова. Книги новые – собрания сочинений западных авторов, специальная литература по истории, искусству, живописи, театру, средневековому эпосу на нескольких европейских языках (магистерской диссертацией Батюшкова была работа «Сказание о споре души с телом в средневековой литературе»). Русские журналы за несколько десятилетий.

– Нет, здесь я трудиться не смогу, – скороговоркой сказал Марии Карловне Куприн, лишь только вошел в комнату. – Библиотека – слишком большой соблазн. С работой будет покончено. Я устрою себе кабинет в чердачном помещении…

Однако библиотека манила, притягивала его. И когда Мария Карловна хлопотала по хозяйству или отлучалась из усадьбы, он вместе с Люлюшей и Лизой Гейнрих отправлялся туда и перебирал, перелистывал книги.

Сам Куприн старался заглушить в себе намек на чувство, которое давно уже жило в нем к этой изящной простой и доброй девушке, но даже показное равнодушие давалось с огромным трудом. Случайное прикосновение к платью Лизы, встреча взглядов вызывали внутренний электрический разряд. Скрывая напряженность, Куприн старался шутить, балагурить, придумывал забавы не столько для четырехлетней Люлюши, сколько для самой Лизы.

– В таких старых помещичьих покоях, – таинственным голосом говорил он, – обязательно должны быть спрятаны фамильные драгоценности, клад, запрятанный каким-нибудь предком Батюшкова…

– Но ведь арендатор давно уже нашел бы его! – простодушно откликалась на игру Лиза.

– В том-то и дело, что нет! Для этого у сельского священника не хватило бы фантазии. Давайте отодвинем первый ряд книг, нет ли за ними тайника…

Начались, суматошные поиски. Поднялась пыль, Люлюша принялась отчаянно чихать.

– Не надо, Александр Иванович! Все равно ничего не найдем, – взмолилась Лиза, обожавшая девочку.

Но вот на одной из нижних полок за книгами обнаружился длинный ящик.

– Ага! – торжествовал Куприн, вытаскивая его. – Смотрите, заколочен! Сейчас я пойду за молотком.

С затаенным восхищением следила Лиза за тем, как Куприн отбивал крышку. Но затем ее охватил ужас. В ящике лежала огромная деревянная нога.

– Чем вы тут увлеклись? – На стук явилась Мария Карловна, явно недовольная тем, что Куприн в этот день так и не сел за работу.

– Гляди, Машенька! Вот так находка! – с мальчишеской увлеченностью воскликнул Куприн.

– Деревянный протез, – довольно сухо пояснила Мария Карловна. – Видно, что он принадлежал человеку огромного роста. Кому-то из родственников Федора Дмитриевича.

– Ну конечно! – Куприн стукнул себя по лбу. – Это нога героя 1812 года Кривцова! Собственную ему оторвало ядром при Кульме. Дочь Кривцова вышла замуж за Помпея Николаевича Батюшкова. – Он задумался и, сузив смеющиеся глаза, добавил: – Следовало бы, однако, предать ее христианскому погребению. Как раз завтра у нас в гостях наши иереи…

По стародавнему обычаю, по воскресеньям после обедни, у которой, кстати, Куприны не бывали, духовенство приходило на пироги в помещичий дом.

– Когда ты наконец расстанешься со своим мальчишеством! – Мария Карловна в раздражении покинула библиотеку.

– Видишь, Люлюша, какая у нас мама строгая, гася шуткой вспыхнувший гнев, улыбнулся Куприн. – Спой нам, дочка, частушку…

И четырехлетняя Лидочка ясно и чисто пропела:

У меня есть папа,
У меня есть мама.
Папа много водки пьет,
Его за это мама бьет…

На воскресный пирог явились не только местный батюшка, но дьякон и даже псаломщик.

Завидев поданные для водки рюмки, дьякон сказал: