Курако

Академика М. А. Павлова ученики справедливо называют «отцом русской металлургии». Многие годы провел он на заводах, у старых, ветхих домен Урала, изучая их, производя опыты по исследованию плавильных процессов. Здесь отточил он свои научные методы, сыгравшие затем огромную роль в развитии отечественной и мировой доменной техники и науки. Десятки лет своей жизни М. А. Павлов отдал педагогической деятельности, читая лекции с кафедр институтов, совершая производственные экскурсии со студентами, создавая для них специальные научные труды. Далекий от сухого академизма, что было свойственно многим профессорам старой школы, М. А. Павлов требовал от своих учеников глубокого проникновения в жизнь. Павловские альбомы и атласы чертежей, его «Расчеты доменных шихт», знаменитый труд «Развитие размеров доменных и мартеновских печей» и десятки иных делались основными источниками познаний для молодых металлургов.

Другим выдающимся воспитателем и учителем являлся человек, не отмеченный никаким ученым званием, всю жизнь посвятивший изучению доменных печей, — Михаил Курако.

Доменный цех Юзовского завода стал своеобразной «академией». С разных концов России сюда устремлялись молодые металлурги, студенты институтов. За Михаилом Курако давно уже упрочилась слава не только выдающегося практика, стоящего гораздо выше многих «привозных» специалистов доменного дела, но и конструктора, пропагандирующего самые прогрессивные течения мировой металлургии. Да кроме того, он обладал способностью учить, выращивать людей.

«Будка Курако», та самая цеховая конторка, где вернувшийся из ссылки доменщик поселился в день своего приезда в Юзовку, пользуется заслуженной известностью. «Альма-матер» — называют ее студенты, съезжающиеся летом. На столах разложены чертежи и свежие номера иностранных журналов. Тут же модели колошниковых устройств. Курако осажден толпой практикантов.

Приходится разговаривать со всеми сразу. Одновременно он отдает распоряжения по телефону и проверяет сведения о ходе домен в течение суток. Для публичного обсуждения доменных рапортов собираются горновые, газовщики, мастера, инженеры, студенты. Каждый может высказать свое мнение. Но все ждут, что скажет Курако. Его суждения пользуются непререкаемым авторитетом. Его глубокие, проникнутые подлинным знанием дела анализы заменяли университетские учебники. Достаточно было молодому инженеру несколько часов пробыть в будке Курако, чтобы убедиться, как мало приложимы к практике знания, полученные в институте. Всему надо учиться заново здесь, у пылающих горнов куракинских домен.

Курако произвел большую реформу. Он ввел институт сменных инженеров. Этого новшества не знал ни один завод. Сменный инженер — хозяин домны — несет полную ответственность за ее загрузку и выпуск металла. Ему вверена судьба печи, в его распоряжения никто не может вмешаться. Курако долго выдерживает молодого инженера, прежде чем допустить его к этой роли.

И тут сказывается своеобразие куракинских методов.

Шаг за шагом освещает он каждую деталь, заставляя молодого инженера проникнуть в самое существо плавильного процесса. По-новому трактует он отдельные проблемы доменной науки, настойчиво внушает мысль, что «секреты» плавки — это глупые предрассудки иностранных мастеров. Рецепты шихты, составы глины для забивки летки и прочие важные на производстве вещи, не так давно бывшие достоянием ограниченного круга людей, делаются доступными каждому его ученику. Инженеры, приехавшие в Юзовку со скудным запасом отвлеченных знаний, в куракинской «академии» становятся образованными, понимающими свое дело металлургами.

Сменные инженеры ведут не только ответственную работу у домен, — к ним Курако посылает для обучения студентов, приезжающих на практику.

«В первые же дни пребывания в Юзовке бросилось в глаза совершенно исключительное отношение к студентам-практикантам, — вспоминает один из способнейших куракинцев, инженер Казарновский. — То, что я видел по отношению к себе на Юзовском заводе со стороны Курако и его помощников, в сравнении с тем, что было на других заводах, казалось просто сказкой. Если бы мы пригласили специального репетитора по доменному делу, то и тогда не получили бы того, что имели в Юзовке. По какому бы вопросу мы ни обращались, всегда получали самое подробное объяснение. Нам буквально читали лекции. Часто объяснения давал лично Курако. Но он привил такой дух своим помощникам, сменным инженерам, конструкторам, мастерам, что и они считали обязанностью учить студентов».

Вопреки обычаям всех прочих заводов, у Курако от студентов-практикантов секретов не было.

— Чертежи? Пожалуйста. Вот шкаф, вот ключи, смотрите сколько угодно. Но только кладите на место, как они сейчас лежат, в порядке.