Курако

«Нет! Потребность в металле в стране социалистической будет гигантски расти. Завод на Востоке, у богатейших рудных и топливных недр, нужно рассчитывать не на три года, а на десятилетия. Мощные агрегаты, большие капитальные затраты окупят себя обильным и дешевым металлом» — так говорили люди, видевшие светлое будущее великой державы.

...1930 год. Москва. Кремль. В дворцовом Андреевском зале происходит съезд партии большевиков.

На трибуну поднимается тот, имя которого с любовью и гордостью произносят миллионы людей во всех частях света. Сталин говорит о друзьях и врагах народа. Он формулирует исторические положения, являющиеся основой для торжества социализма, для уничтожения эксплоатации человека человеком. Путь Советского Союза — путь превращения в могучую индустриальную державу. И одна из кардинальных задач — правильно разместить промышленные районы на гигантской территории.

Народное хозяйство опирается пока на одну лишь топливно-металлургическую базу — на Украине.

«Но может ли в дальнейшем, — говорит товарищ Сталин с трибуны съезда, — одна лишь эта база удовлетворить и юг, и центральную часть СССР, и север, и северо-восток, и Дальний Восток, и Туркестан? Все данные говорят нам о том, что не может. Новое в развитии нашего народного хозяйства состоит, между прочим, в том, что эта база уже стала для нас недостаточной. Новое состоит в том, чтобы, всемерно развивая эту базу и в дальнейшем, начать вместе с тем немедленно создавать вторую угольно-металлургическую базу. Этой базой должен быть Урало-Кузнецкий комбинат, соединение кузнецкого коксующегося угля с уральской рудой»[4].

На Восток едут сотни и тысячи людей. Геологи, металлурги, строители, они несут туда свое умение, свои таланты и неизбывную любовь к родине. Строить металлургический гигант у кузнецких угольных пластов правительство поручает И. П. Бардину, кого десять лет назад звал в Сибирь учитель его, Михаил Курако.

«— Нельзя ли увеличить размер доменных печей?

Валериан Владимирович встал, прохаживаясь вдоль огромного письменного стола. Посматривая на меня большими, детски чистыми, проникновенными глазами на красивом интеллигентном лице, он вдруг заговорил необыкновенно тепло, дружески:

— В Сибири теперь зима, Иван Павлович, холод, мороз трескучий. А хорошо! Я люблю сибирскую зиму. А вы не боитесь холода? Ведь вы почти южанин. Но, в общем, сибирские морозы не так страшны, как их представляют себе. Там очень интересные места. Я их знаю хорошо.

Сибирь, Сибирь... — продолжал Куйбышев мечтательно — Тупые русские цари сделали такой изумительный край каторгой. Я вспоминаю: у Герцена, вот погодите, я вам сейчас прочитаю это место. — Куйбышев достал том «Былого и дум».

— Вот послушайте: «Сибирь имеет большую будущность, на нее смотрят только, как на подвал, в котором много золота, много меху и другого добра, но который холоден, занесен снегом, беден средствами жизни, не изрезан дорогами, не населен. Это неверно. Мертвящее русское правительство, делающее все насилием, все палкой, не умеет сообщить тот жизненный толчок, который увлек бы Сибирь с американской быстротой вперед. Увидим, что будет, когда Америка встретится с Сибирью».

Не правда ли, как замечательно, Иван Павлович? «Америка встретится с Сибирью»! Об этом мечтал Герцен еще сто лет назад. Эту встречу устраиваем мы, большевики, наша великая партия. Но строить в Сибири,

Создавать там социалистическую Америку будет нелегко. Многое будет зависеть от людей. Есть ли у вас такие люди, на которых можно будет положиться и быть уверенным, что они серьезно возьмутся за это дело? Вы имейте в виду, — заключил нашу беседу Валериан Владимирович, — что это глубокая разведка партии и рабочего класса в завтрашний день нашей страны. Это будет замечательное завтра. И это очень почетная задача для инженера. Вам позавидует не один из них».

Эта беседа с замечательным человеком, В. В. Куйбышевым, происходила перед поездкой Бардина на Восток. Очень скоро «Америка встретилась с Сибирью». Произошло это в годы осуществления сталинских пятилеток.

У горы Магнитной и в Кузнецком бассейне в 1932 году уже действуют первые домны-гиганты. Один лишь Магнитогорский комбинат по своей проектной мощности перекрыл все металлургические заводы царской России. А вместе с Кузнецким комбинатом он выплавил в 1936 году значительно больше чугуна, чем вся Япония.