Курама

— Какаши-сенсей.. — Наруто подходит к своему наставнику. — Пожалуйста, посмотрите мне в глаза.

Какаши заинтересованно наклоняется вперед.

— Нет, не так. — Мальчик качает головой. — Шаринганом.

Эмоции Хатаке вспыхивают удивлением, но, после непродолжительных раздумий, он все же снимает с глаза повязку. Красный глаз с тремя томое смотрит прямо в глаза Наруто, и кажется еще дальше… Куда-то в глубину. Вдруг что-то с непреодолимой силой потянуло разум Какаши внутрь голубых глаз молодого шиноби. Мир моргнул, и вот уже джоунин стоит в темной помещении без окон. Везде была вода.

— Где я?.. Что?!.. — только и успел произнести Какаши, как откуда-то из угла к нему метнулась трехметровая тень, и уже спустя мгновение джоунин был прижат к полу, а голова зафиксирована в могучей руке с внушительными когтями.

— Добро пожаловать, Какаши-сенсей… — прямо перед ним из воздуха возник Наруто. Он наклонился к учителю и надвинул повязку обратно на глаз. — Пожалуйста, не открывайте шаринган тут, хорошо?

— Наруто! Где мы? — Какаши пытается вырваться, но все тщетно.

— Пожалуйста, успокойтесь! — видя его потуги просит мальчик. — С вами ничего не случится! Только обещайте, что не будете открывать шаринган. Обещаете?

— Да… Да, я обещаю это! — Хатаке бросил свои попытки вырваться из моих лапок, хе-хе. Шаринган, даже один — меня очень нервирует. Пусть он будет закрыт. Все-таки опасная авантюра! Отпускаю его и резко отпрыгиваю, скрываясь в темноте. Мокрый джоунин поднимается с пола и подозрительно оглядывается. — Так где же мы, Наруто? Что это за странное место? И что это было?

Голос почти спокоен, но внутри он напряжен. А вообще молодец — хорошо держится.

— Печать Бога Смерти. — Эти, казалось, простые три слова произвели на Какаши невероятное впечатление. Он явственно вздрогнул. — Да… Это место внутри меня. Темница Кьюби.

— Но тогда…

— Да, я знаю, что являюсь джинчурики.

— Так вот почему ты таился? — удивительно! Мгновение — и Какаши подобрался и почти успокоился. Наверняка, это он приобрел от своего учителя.

— И поэтому тоже. И, еще раз прошу — не открывайте свой шаринган. Курама может разозлиться.

— Курама? — снова напрягся и оглядывается. Догадался кто его держал, хех. Ню-ню! Ищи, ищи! Места чтобы спрятаться тут много.

— Кьюби! — и обезоруживающе улыбается. Нет, ну нельзя же у человека так на нервах играть! А Какаши вообще плох! Его резкая бледность стала видна даже под маской. — Успокойтесь, сенсей! Он не нападет, если вы не откроете шаринган.

— Вот оно что… — пораженно прошептал. Еще крепится. Что сказать — Мужик! — Это многое объясняет. И давно ты… водишь дружбу с Девятихвостым?

— Уже почти пять лет. — Хм, Наруто рад, что сенсей ведет себя вменяемо. А я-то как рад! Я волновался так в последний раз тогда, когда собирался бежать из Печати. — Все в порядке, сенсей! Правда!.. Лис не собирается мстить Конохе или что-то подобное.

— И ты ему веришь? — все еще оглядывается, пытаясь увидеть меня.

— Да. — Сказано это было лаконично и твердо. Ну что, пора и мне выйти из сумрака? Принимаю Лисью форму и медленно обхожу Какаши справа. Заметив мою хвостатую тушку джоунин остолбенел, но быстро взял себя в руки. Его рука потянулась к повязке, но была остановлена моим предупреждающим рыком. Пусть только попробует! Сожру, несмотря на все планы!

— Только попр-р-робуй! — озвучиваю свои мысли. Замер. Кажется, даже не дышит. — Не бойся — руками не маши и я тебя не трону!

— Наруто… Ты его выпустил… — сколько напряжения в голосе.

— Все не так уж и просто, Какаши! — новый голос заставил несчастного Хатаке в очередной раз вздрогнуть. Он резко развернулся к печати, и уставился на своего бывшего учителя.

— Ми… Минато-сенсей?! — Ммм… Мне кажется еще немного — и грохнется в обморок.

— Рад тебя видеть снова.. — По-доброму произнес Минато — А ты вырос! Я помню тебя еще совсем молодым! И ты все так же скрываешь свое лицо… И, нет, это не гендзюцу.

По-моему, Какаши начал сомневаться в своем рассудке! Он как-то совсем по беспомощному переводил взгляд с Минато на Наруто, с Наруто на меня и снова на Минато.

— Нам о многом нужно поговорить, Какаши. — безапелляционно заявил Четвертый. Да уж… разговор предстоит долгий…

* * *