Куратор для попаданки

— Давай займемся делом, — Рид устало потер виски. — У меня все еще много работы, да и тебя надолго не хватит. Стихии уже начали дебоширить?

— Да-а, — удивленно протянула я. — Еще в лазарете. Да и в общежитии….

— Так и думал, — кивнул куратор. — Когда две стихии открываются одновременно, они начинают конкурировать между собой за внимание хозяина. Разные шалости, побудки среди ночи… Если вовремя не пресечь это, то они вконец разойдутся.

— Звучит так, словно они капризные дети.

Василиск неожиданно улыбнулся:

— Примерно так и есть. Они дети, которые требуют внимания и контроля. А вот послушанию их придется учить.

Улыбающийся Рид — странное зрелище. И не думала, что он на это способен. Сегодня он даже выглядел лучше! Может, вчера у него просто день неудачный был, а в основном с ним можно иметь дело? Соблазнительную мысль пришлось отбросить. В этом случае его бы не прозвали Василиском!

— Хорошо, — наконец, отмерла я. — И как же мне приручить свои стихии?

— Медитации и еще раз медитации. Твоя задача будет сложнее, чем у сокурсников — ведь тебе придется ограждать сознание еще и от второй стихии. Помимо этого займешься общими заклинаниями.

— Но Оливер сказал, что к ним мы перейдем только через месяц, — вырвалось у меня.

Рид вскинул бровь, и я тут же пожалела о своих словах.

— Не равняйся на своих однокурсников. Тебе придется работать в два, а то в три раза больше. Общие заклинания — отличный способ занять стихии. У каждого будут свои — меньше поводов для ссор.

Я покачала головой. Все это звучало так… странно!

— Даже цвет твоих глаз ясно говорит о том, что вода и воздух всерьез вцепились.

— Позже какая-то стихия возьмет верх?

— Скорее всего, — Рид вдруг поморщился и добавил: — Думаю, пора перейти к занятиям. Я не собираюсь сидеть здесь до самой ночи.

Мда… На секунду мне показалось, что мы с Ридом поладим, но обольщаться не стоит. Уж не знаю, чего он такой нервный, но лучше его не злить.

— Садись на пол, — Василиск бросил мне мягкий плед. — Медитировать будешь на стихию воздуха. Утром будет медитация на воду, на занятие не опаздывай. Тебе придется строго следить, чтобы каждой стихии доставалось одинаковое количество времени.

— Мы будем заниматься здесь?

Я растерянно огляделась. Нет, меня не смущала теснота помещения или бесчисленные шкафы с книгами… Но вдруг стало очень неуютно.

— Да. Если тебя что-то не устраивает, то ты всегда можешь обратиться к ректору и попросить найти себе нового куратора.

Я вздохнула и принялась расстилать покрывало. Руки замерзли, и я поднесла их к лицу, согревая своим дыханием. Со вздохом опустилась на пол и посмотрела на Рида в ожидании указаний.

Глава 8

Мэтт Рид

Как я и думал, стихии Яны уже успели пойти в разнос. Пока лишь шалили, но если не заняться ими всерьез… Оба дара будут стараться взять верх, а пострадает в результате сама девушка.

Увидев ее на пороге аудитории для медитаций вчера утром, я сильно удивился. Одного взгляда на нее хватало понять, что вода не ее стихия — слишком она порывистая, резкая… Открывшийся воздух все расставил на свои места.

Гордеева наверняка считала меня извергом. Еще бы! Не дал отлежаться после магического сна, усадил на пол в тесном кабинете, где на голову того и гляди свалятся книги. Но уже завтра приструнить стихии было бы сложнее — я испытал это на собственной шкуре. Стоит упустить нужный момент, и все — пиши пропало. Даже теснота помещения играла нам руку — чисто физически стихиям негде было разгуляться, и они вели себя спокойнее.

Сейчас она медитировала, сосредоточенно морща нос и кусая губы. Удержание внимания на одной стихии давалось ей нелегко. Пользуясь тем, что девушка меня не видит, я рассмотрел ее внимательнее. Удивительно, ее волосы стали каштановыми, теперь они падали на спину. Магический сон помог ей избавиться от зеленого ужаса. И так ей гораздо лучше.

Правый висок закололо, и я почувствовал одобрение своего соседа. Новая прическа Гордеевой пришлась ему по вкусу. Боль, копившаяся весь день, стала невыносимой, и усилием воли я вышвырнул соседа наружу. Как же приятно побыть одному! Я едва удержался от вздоха облегчения.

Вдруг мое внимание привлекла Гордеева. Она заерзала, а потом распахнула глаза. Окинув взглядом комнату, она растерянно моргнула.

— Мне казалось, что кто-то вошел…

Я озадаченно замер и, скосив глаза направо, поймал такой же непонимающий взгляд.

— Продолжай, — коротко сказал я, и Гордеева, проглотив вздох, снова принялась медитировать. Впрочем, сосредоточиться ей не удавалось. Она то и дело вздрагивала и прислушивалась к чему-то невидимому…

Невидимому, бездна! Все это очень и очень странно.

Спустя десяток минут я признал, что медитация бесполезна. Дыхание девушки было прерывистым, ресницы дрожали. По кабинету гулял сквозняк, что означало, что воздух вышел из-под контроля студентки.

— Достаточно, — сказал я, и Яна удивленно посмотрела на меня. — Ты слишком напряжена, так ничего не выйдет.

— Я стараюсь…

— Что тебя беспокоит?

Девушка, замешкавшись, покачала головой:

— Не могу объяснить. Только сосредоточусь, как тут же отвлекаюсь.