Курчатов

В создание региональных институтов, особенно в начальный период, много сил вложил Курчатов, которого Иоффе командировал на Урал и в Сибирь^[86]. На базе ЛФТИ с 1918 года была создана сеть из четырнадцати научно-исследовательских институтов и трех технических вузов, где работала тысяча научных сотрудников, из которых не менее ста считались крупными самостоятельными учеными^[87]. Перестройка и реорганизация ЛФТИ пришлись на время, когда руководство страны требовало от ученых усилить их вклад в ее индустриализацию, призвало к «широчайшему использованию западноевропейского и американского научного и научно-промышленного опыта»^[88], «догнать и перегнать передовую технику развитых капиталистических стран»^[89] за счет создания новой техники и новых производств.

А. Ф. Иоффе активно действовал, чтобы исследования сотрудников его института были как можно теснее связаны с запросами развивающейся промышленности СССР, с совершенствованием отечественной техники. Он стремился вывести отечественную физику на мировой уровень, много делал для того, чтобы поставить институт в один ряд с мировыми научными центрами. Считая, что развитие науки не имеет границ, он придавал большое значение взаимным связям с иностранными учеными: поощрял обмен визитами, международные съезды, конференции и семинары, полагая, что все это необходимо и важно для нормального развития отечественной науки. Личные контакты он считал лучшей формой общения ученых, стимулом для их творческой работы. Он не только сам ежегодно в 1924–1933 годах посещал европейские научные центры, бывал в США^[90], но и поощрял зарубежные научные командировки своих учеников. Стремясь вывести отечественную физику на мировой уровень, в 1920-е и в начале 1930-х годов Иоффе командировал на стажировку за границу около тридцати сотрудников ЛФТИ, добившись для них государственных стипендий.

Иоффе не раз предлагал и Курчатову поработать в лучших лабораториях мира. Но, как сообщается в ряде публикаций, Игорь Васильевич всякий раз отклонял предложения либо из-за болезни, либо под предлогом, что в его отделе проводится неотложный эксперимент, который в данный момент не может быть прерван. Однако, вероятно, имелись и другие веские причины, одна из которых, на наш взгляд, скрыта в семейных обстоятельствах. Возможно, Курчатов проявлял осторожность из-за положения отца. Хотя Василию Алексеевичу в 1929 году позволили вернуться из ссылки в Ленинград, он был ограничен в гражданских правах и как «лишенец», находясь под наблюдением органов внутренних дел, вынужден был еженедельно отмечаться в районном отделе милиции^[91]. Положение семьи осложнялось и эмиграцией родного дяди Игоря Сергея Алексеевича Курчатова, от которого в то время не было никаких известий. Эти обстоятельства впервые поведала автору в 1990-е годы Людмила Никифоровна — жена Бориса Васильевича Курчатова. Это могло повлиять на решение Игоря Васильевича не уезжать за границу. От последнего приглашения поработать в США, в лаборатории Лоуренса в Беркли, он отказался в октябре 1934 года^[92]. Вместо заграницы Курчатов предпочитал выезжать в крупнейшие экономические районы страны, где создавались филиалы и базы Академии наук СССР — на Урал, в Томск, Свердловск, Харьков, помогая организовывать научные исследования в этих региональных центрах^[93].

Курчатов быстро и органично вошел в систему работы ЛФТИ, созданную Иоффе, чтобы подготовка научной молодежи института была профессиональной и не отставала от мирового уровня. Он организовал работу семинаров, на которых регулярно обсуждались текущие исследования всех мировых лабораторий. Молодежь приучалась к систематической работе с научной литературой: поступившие в библиотеку ЛФТИ журналы директор регулярно просматривал, поименно расписывая, кому и что следует прочесть. Еженедельно навещая каждую лабораторию, он вникал в курс всех дел каждого сотрудника. Его ученики А. П. Александров, В. Р. Регель, В. М. Тучкевич, Ж. И. Алферов вспоминали, как Абрам Федорович, заботясь о том, чтобы они находились в курсе самых современных передовых научных идей и направлений^[94], приучал их штудировать новейшую научную литературу. Такой подход развивал самостоятельность мышления в меру талантов и способностей сотрудников.

Стиль научного руководства Иоффе с самого начала работы в институте легко и естественно вошел в деятельность Курчатова. Безусловно, традиции учителя, воспринятые талантливым учеником, явились фундаментом, на котором строилась научная школа Игоря Васильевича. Счастливое сочетание природных дарований, выдающихся качеств исследователя и мыслителя, инженера-экспериментатора и организатора, в совокупности с его необыкновенными человеческими качествами — все это получило сильнейшее развитие в период его руководства атомным проектом и привнесло свои неповторимые особенности в созданную Курчатовым собственную научную школу.

Глава вторая ЖЕНА