Курды. Потерянные на Ближнем Востоке

Самым долгосрочным политическим проектом курдов на поле легальной политики стала Народно-Демократическая партия (турецкая аббревиатура – HADEP). Она просуществовала рекордный девятилетний срок (1994–2003 гг.). HADEP не смогла пройти в ВНСТ на выборах 1995 г., т. к. набрала лишь 4,17 % от общего числа голосов. Но ХАДЕП активизировала свою борьбу после ареста Оджалана, требуя для курдского лидера справедливого суда, а не постановочного процесса. На парламентских выборах 1999 г. курдская партия получила почти тот же результат, что и на прошедших – 4, 73 % голосов. Существенное представительство ХАДЕП сумела получить на уровне местного самоуправления в курдских районах. 39 членов партии возглавили местные муниципалитеты, из них 7 стали мэрами административных центров курдских илов[482]. В Диярбакыре кандидат от ХАДЕП Феридун Челик набрал 64,9 %. ХАДЕП была запрещена 13 марта 2003 г., официальной причиной было «сотрудничество с РПК»[483].

Следуя традициям подавления курдских восстаний 20-х гг., турецкие власти в 90-е гг. искали главное разрешение «проблемы сепаратизма» на полях военных сражений. Здесь стоит коснуться военной специфики противостояния РПК и турецких вооруженных сил. Турецкая армия во второй половине XX в. формировалась под сильнейшим влиянием геополитических стандартов послевоенного развития. В блоковой системе Холодной войны Турция последовательно занимала проамериканскую позицию. В связи с этим ее армия готовилась к отражению атак вооруженных сил социалистического блока. Для противоборства с кадровой армией противника создавались большие военные соединения, которые готовились к защите собственной территории от вторжения извне. Руководствуясь данной стратегией, турецкие военные явно оказались не готовы к затяжной сельской герилье. Партизаны обладали большой мобильностью за счет дробления свои вооруженных сил на тройки-пятерки и т. д. Они наносили постоянные атаки по небольшим отрядам солдат, не ввязываясь в большие сражения на открытой местности. Это вынудило армию сохранить свое присутствие только в городах и больших деревнях, при этом охраняя важнейшие коммуникации. Под контроль курдских повстанцев перешли тысячи мелких деревень, от населения которых партизаны получали непрекращающийся кадровый приток и разведывательную информацию. РПК, в свою очередь, руководствовалась стратегией Мао Цзэдуна «село окружает город». Закрепившись первоначально в сельской местности, партизаны рассчитывали постоянными атаками деморализовать турецкую армию, вынудив ее отступать. В финале, по замыслу, партизанская война должна вылиться в революционное восстание, которое свергнет буржуазный режим в Турции[484].

Турецкая армия сделала определенные выводы из своих неудач в деле подавления военной активности РПК в 80-е годы. В начале 90-х вооруженные силы Турции изменили свою громоздкую структуру дивизий и полков, нацеленную на противостояние с армией другого государства. Вооруженные силы изменили свою структуру, превратив ее в более гибкую систему бригад и корпусов. Это повышало мобильность вооруженных сил, сокращая время реагирования на действия противника и соответственно развертывания собственных сил.

Армией в 1991 г. была взята на вооружение новая стратегия, так называемая стратегия «полевого доминирования». Она задумывалась как новый эффективный способ борьбы против партизан в условиях ассиметричной войны. Простая зачистка территории, на которой действовали партизаны, и дальнейшее возвращение в казармы – не решало проблемы, сводя эффективность военных операций к минимуму. Взамен этого предлагалось постепенно выдавливать партизан, закрепляя военный контроль на зачищенной территории. Сжигание курдских деревень первоначально воспринималось турецкой армией как акт мщения населению за помощь партизанам. Но с начала 90-х сжигание деревень и прилегающих к ним лесов, депортация стали сознательною частью новой военной стратегии. Главная цель данных действий – уничтожить социальную базу курдского революционного движения. Оставить под ним выжженную землю. В 1994 г. систематичное уничтожение курдских деревень, лесов и полей вызвало возмущение у турецкой общественности. Были опубликованные материалы в СМИ о преступных действиях турецких военных. Власти всячески препятствовали попыткам журналистов и ученых выяснить урон, нанесенный юго-восточному региону. В связи с этим точные данные отсутствуют[485]. Из коллективной статьи в журнале «Геофорум», со ссылкой на хорошо информированного турецкого политика, известно, что за период военных операций в иле Тунджели было уничтожено 25 % от общего числа лесов[486].