Курьер

— Ну так вот, — продолжил Валера. — Ему как раз Второй посоветовал дело себе найти. И что вы думаете? — он выдержал небольшую паузу на свой риторический вопрос. — Нашёл ведь! Вязать взялся! Мы всё над ним хохотали, здоровый детина, а шарфики вяжет. Да так лихо у него это дело получалось, что мы всем отрядом его заказами заваливали. Да и не только мы. Так вот он после того, как нашёл в себе это, на смены стал проситься и других подменять.

— Валер, ты мне что, вязать научиться предлагаешь? — хохотнул я. — Да ни в жизнь.

— Ну почему сразу вязать, — оскорбился тот. — Я вот в армии читать стал, Второй фокусы карточные научился изображать. Первый, так тот вообще художник. Карандашом такие чудеса творит — талант!

— Нет, Валер, — помотал я головой. — Мне ваши военные приколы не понять.

— Это вы просто не пробовали, — усмехнулся тот. — О, вон и клиент наш выходит.

Действительно, через проходную вышел Парфёнов, сел в свою машину, потарахтел двигателем, прогревая его, и покатил с работы. Мы двинулись за ним, вот только ничего странного не обнаружили. Тот заехал в пару магазинов, закинул пакеты на заднее сиденье и спокойно подъехал к дому. Затем занёс пакеты домой и вышел оттуда уже с женой. Они вместе сели на пластиковые стулья, открыли по пиву и просидели спокойно, общаясь до самого вечера.

На следующий день всё повторилось в точности так же. А вот на третий я уже не выдержал.

— Валер, всё, меня достало это шпионство, — сказал я. — Сегодня же его берём.

— Да я бы его ещё вчера принял, — усмехнулся тот.

— И чего же тогда молчал? — раздражённо спросил я.

— Как это чего? — удивился тот. — Команды естественно.

— Валер, ты специально, да? — глазами, полными надежды, посмотрел на него я.

— Ага, — довольно кивнул тот. — Ладно, вечером спеленаем.

Вечером, так вечером, всё равно настроение уже улучшилось. Надоело сидеть в машине целый день. Даже пожрать нельзя выйти. Хорошо, что хоть для второго дня я подготовился и взял с собой еды. Кстати, Валера был прав, как только я начал нарезать колбаску и составлять вкуснейшие бутерброды, время полетело быстрее.

Парфёнов, как обычно, вышел с проходной, завёл машину и, посидев в ней минут пять, тронулся с места. Брать его решили возле дома. Уже осмотревшись, приняли это за самый нормальный вариант.

Валера заранее обогнал его в городе, затем подъехал к дому Парфёнова и поставил машину поперёк его заезда. Хозяин появился примерно через пятнадцать минут и, естественно, заметив, что его заезд перегородили, остановился чуть ранее. Он вышел из машины и направился к водительской двери, которая смотрела на его ворота. Как только он подошёл к Валере, тот без лишних слов схватил того за шею сзади и, подтянув к себе, врезал кулаком в челюсть. Парфёнов закатил глаза, а я, подхватив его тело, кое-как, при помощи Валеры, втиснул его в салон на заднее сиденье. Мы быстро стянули ему руки и ноги пластиковыми хомутами и вставили кляп в рот. Валера перепрыгнул вперёд, и наша машина рванула с места.

До места, на котором была заключена сделка, доехали за полчаса. Я не хотел задавать никаких лишних вопросов. Вытащив мычащего клиента из машины, я тут же приложил руку к его груди. Вот только привычного уже эффекта не последовало. Мало того, моя рука даже не смогла коснуться его, как будто наткнулась на преграду.

— Это ещё что за новость? — возмутился я. — Теперь-то что не так?

— Ты не возьмёшь его душу, — раздался сзади из кустов мелодичный женский голос.

Глава 22

Я обернулся. Передо мной стояла красивая женщина, чем-то напоминающая Лилит, дочь Адама. Или это вторая его дочь, или…

— Вы Ева? — ошалел я от выводов, которые пришли в мою голову.

— Вы действительно интересная личность, Максим Александрович, — приятным голосом ответила она.

— Вы так и не ответили на вопрос, — настоял я. — И меня теперь зовут иначе.

— Мне без разницы, что написано в вашем паспорте, важно то имя, что дали вам при рождении, — ответила она. — И да, вы правы, я Ева.

— Но Адам сказал, что вы стали смертной, что он потерял вас? — усомнился я.

— Насколько мне известно, вы сейчас должны находиться без души в виде демонического роя, — улыбнулась она. — И, тем не менее, вы здесь.

— Понятно, — кивнул я. — И почему же мне нельзя трогать его душу?

— Потому что она не ваша, и Адаму она тоже не достанется, — стала строгой Ева.

— Он её продал, — настойчиво сказал я. — Значит, она уже не его.

— Продал, как и вы свою, — согласилась она. — Он отдал свою душу за жизнь другого. Такие поступки не остаются незамеченными.

— По-моему, вы что-то путаете, — усмехнулся я. — Моя душа унеслась прямиком в ад. А он топчет землю уже двадцать пять лет. Адам сразу забирает душу, отданную взамен.

— И это правда, — согласилась Ева. — Николай Алексеевич отдал свою душу за жизнь человека, которого он даже не знал. И в дополнение к этому ничего не попросил.

— Я, конечно, верю в человеческую бескорыстность, но чтобы вот так? Незнакомому человеку? — удивился я. — Это что же за ситуация должна произойти?