Курьер

– В этом есть доля истины, – соглашается Маша. – Все, что вы видите вокруг себя, чувствуете и ощущаете, в какой-то мере смоделировано вашим подсознанием. Но это вовсе не значит, что вы находитесь вне определенной реальности.

– Как это? – хмурится Ирина.

– А так, – поясняю, – что надо не рассуждать, а действовать. На коней – и вперед. Это приказ. Кстати, я тоже не умею ездить верхом.

Петрович и в самом деле оказывается неплохим наездником и дает пару дельных советов. Как ни странно, мы с Ириной приспосабливаемся довольно быстро, да и кони наши на редкость послушны. Едем шагом, сквозь прореху в тучах время от времени выглядывает очень похожая на земную луна и освещает проселочную дорогу и подступающий к ней с обеих сторон лес.

«Все-таки чертовски дешевая романтика, – думаю я. – Вот уж не ожидал, что мое подсознание набито такой чепухой. Если еще в конце пути окажется средневековый город, окруженный крепостной стеной… Нет, как только все это закончится, надо будет всерьез собой заняться. Книги, что ли, хорошие и умные почитать. И вообще…»

Что именно «вообще» додумать я не успеваю, потому что Маша, которая едет впереди, оборачивается и говорит, что надо прибавить ходу – ночь не бесконечна, и хорошо бы попасть на место до рассвета.

– Галопом? – спрашивает Ирина, и в голосе ее слышится откровенный ужас.

– Следуйте ритму, – советует Маша. – И не бойтесь, эти кони вас не сбросят.

– И опирайтесь на стремена, – подсказывает Петрович. – Они для этого и предназначены.

Следующие двадцать минут превращаются для меня в сущую пытку. Тот, кто думает, что впервые в жизни лететь на коне галопом сквозь ночь большое удовольствие, – жестоко ошибается. Тут бы просто в седле удержаться… Какого черта, в конце концов! Почему именно лошади, а не, скажем, велосипед?! Прекрасно управляемое, простое и довольно быстрое транспортное средство. Опять же, тихое – никакого тебе стука копыт на всю округу. И безопасное – высота, с которой, ежели что, придется падать, гораздо меньше высоты конской спины…

Город вырастает за ближайшим поворотом.

Мы снова переходим на шаг, я с облегчением перевожу дух и усмехаюсь про себя: так и есть – крепостные стены, факелы на башнях, горбатый мост через ров. Хорошо еще не подъемный. Кажется. Неужто и стража на воротах?

Слава Разуму, обошлось без стражи. А с учетом того, что наряду с факелами я вижу и явно электрический свет в окнах, и улица, по которой мы въезжаем в город, мощена брусчаткой, а не грубым булыжником, у нашего коллективного подсознания еще есть шанс оправдаться в наших же глазах. Прохожих на улицах мало, и пока, судя по всему, никто из них не обращает внимания на четверых, закутанных в плащи всадников. Но это пока.

– Маша, – негромко окликаю я, – вы хоть скажите, к чему нам готовиться – к драке или разговору?

– Это уж как получится, – тихо отвечает она, натягивая поводья, чтобы наши кони поравнялись. – Но я очень надеюсь, что обойдется без того и другого. Потому что разговор легко опять может перейти в драку. И закончится она, скорее всего, тем, что вас вышвырнут отсюда навсегда. А может быть даже… – Она прерывается, подыскивая формулировку помягче, но не находит и говорит прямо: – Может быть, даже убьют. И тогда уже детей точно не вернуть. Если нам… то есть вам удастся остановить часы на Ратуше…

«Ну, разумеется, – думаю. – Часы. Кто бы сомневался. Нет, с подсознанием надо точно что-то делать – набито штампами по самое… сознание».

– Господи, – доносится до меня шепот Ирины, которая словно только что прочла мои мысли. – Какая еще Ратуша? Какие часы? Почему так банально?

– Ратуша городская, естественно, – поясняет Маша. – Что же касается банальности… Хм, не знаю. По-моему, уж лучше часы, чем какой-нибудь термоядерный реактор или гравигенератор.

Она поворачивает коня в узкий, освещенный редкими фонарями переулок, который совершенно неожиданно упирается в довольно обширный пустырь. Здесь мы оставляем коней пастись на травке и дальше идем пешком. Надо сказать, что лично мне первые несколько десятков шагов даются с немалым трудом. Кошусь на Ирину и вижу, что мой стажер также не слишком уверенно передвигает ноги.

– Чтобы я еще раз села на лошадь или коня… – бормочет она. – Как вы себя чувствуете, Петрович?

– Честно сказать, давненько мне не было так хорошо, – признается Петрович, и я искренне за него радуюсь. Хоть кому-то хорошо…

Маша ведет нас безлюдными переулками. Здесь нет фонарей, и лишь слабый свет из редких не спящих окон позволяет не спотыкаться в темноте. Если таков средневековый город, то я предпочту современные. Впрочем, откуда мне знать, каковы на самом деле были средневековые города? Если то, что мы видим вокруг, всего лишь бредни нашего подсознания, реализованные с помощью каких-то неведомых технологий… Запутанная история, и я даже не уверен до конца, что мне хочется ее распутывать. Единственное, что я знаю совершенно точно, – детей надо вернуть. Любой ценой.

– А что это за цивилизация хозяев, которую нужно возродить при помощи наших детей? – обращается к Маше Ирина, словно прочитывая мои мысли.