Курьер. Дилогия (СИ)

   Я разогнулся и зашагал дальше; постепенно войдя в роль, я начал словно бы печатать шаг, плечи выпрямил, руку выставил, будто ружьё держу: три шага вперёд, р-разворот, три шага обратно. Эх, какой замечательный генерал бы из меня получился! В отличие от современных я всё же строем ходить приучен, не помню, правда, кем и за что, но всё же, но всё же...

   - О где, о где же тот клинок,

   Что я намедни приволок?

   Неужто ж я его пропил?

   В болоте ль спьяну утопил?

   Эгей, тоска, пойдём - гульнём,

   С собою девок мы возьмём,

   И в русской баньке за столом

   Мы чарки полные нальём,

   Чтобы потом... Чтобы потом...

   Я запутался в рифмах, мысли были слишком уж разнокалиберные: хотелось и потосковать, и погрустить, и погонять чаек под дождём, благо на Марсе они развелись в превеликом количестве, и в баньку русскую нагрянуть с Шелой под мышкой, попариться там, а потом... А что будет потом, другим должно быть неинтересно.

   "Гомер бы меня расстрелял. Из крупнокалиберного пулемёта", - мрачно подумал я, пытаясь вспомнить начало своего зарифмованного детища, и тут вдруг дверь кабинета распахнулась, едва не треснув меня по лбу. Я молниеносно отскочил в сторону, моментально вытянул руки по швам, принял самый что ни на есть серьёзный вид и постарался нарисовать на своём выразительном лице почёт и благоговение перед царём нашим, батюшкой. Ошибочка вышла - из кабинета выскочил вдруг Побережный, замер, испуганно посмотрел на меня, его взгляд окинул меня с ног до головы, после чего, не поздоровавшись и не попрощавшись, он задал стрекача и унёсся куда-то вдаль по коридору.

   "Хоть бы хватило ума повернуть, а-то там окна и высота всё-таки, мало ли..." - мелькнуло в мыслях и ушло, пока я стоял и старался понять происходящее, оторопело глядя этому "мерзавчику" вслед, затем услышал приближающееся кряхтение и приосанился, замирая в почтительной позе. Дубль два! А ведь я так надеялся, что Побережного удалят после того случая, отправят куда-нибудь в СБФ или на границу, чтобы стерёг, но... У начальства своя голова, большая и лысая, у него от этого связь с Космосом, видать, лучше, а повышенная волосатость ушных антенн качественней фильтрует сигнал. О, а вот как раз и наш драгоценный Змей-Горыныч, хвала звёздам, что не трёхголовый, я бы тогда на его приёмы в гермошлеме бы только ходил: плевки от одной головы я худо-бедно сносить научился, а сразу от трёх?!

   - А, Преображенский... - хмуро буркнул Капитошкин, выйдя из кабинета и посмотрев на меня. Чертовски не понравился мне этот взгляд! Так, наверное, знаменитый Павлов смотрел на подготовленных к операциям лабораторных крыс. - Скажите мне, Андрей, почему всегда с вами у меня связано большинство проблем и крупные расходы на лекарства от головной боли?

   "О, Триединый, опять что ли начинается?!".

   - Не знаю, Зизольдий Гурабанович, - промямлил я, пытаясь собраться с мыслями. - Сам пытаюсь в этом разобраться, но пока что не выходит...

   - Сам, сам... - проворчал он. - Знаю, что не выходит. У меня тоже, между прочим, хотя я в этом деле побольше твоего работаю...

   Капитошкин вздохнул и прислонился к стене, засунув руки в карманы и закрыв глаза.

   - Преображенский, скажи мне на милость: каким образом ты мог раздвоиться и прикончить Ковалёва?

   - Зазиольдий Гурабанович, я не делал этого! - возопил я в отчаянии. - В конце концов нужны же доказательства! Вы же сами мне звонили, видели, что я дома, занимаюсь своими делами! Ну какое раздвоение?! Какое убийство?!

   - Не ори... орёл! - прикрикнул он строго и вздохнул. - Я сам прекрасно помню, что ты тогда стоял в переднике и с ножом в руках, но... Аналитики Центра потребовали всю информацию, в том числе и снимки последних фрагментов памяти Дегтярева и Ковалёва.

   - И? - я напрягся в ожидании ответа.

   - Видения Дегтярева нечётки, как будто он смотрел на всё это через завесу дыма или тумана, особо не разобрать, вдобавок они отрывочны. Видно силуэт, да-да, тот самый субъект в "чёрном", частично видно лицо, детали фигуры, но... Угол зрения неудачный: все детали закрывает фигура Ковалёва, опять же нечёткость, размытость... Аластор провёл корректировку, лицо видно несколько лучше, могу тебя "обрадовать" - чем-то оно похоже на твоё.

   Я замер как громом поражённый. Вот это да! Бывают же в жизни сюрпризы...

   - Более детальную информацию мог бы дать снимок памяти Ковалёва, - спокойно продолжал Старик, не открывая глаз, - однако сделать его, м-м-м... как бы несколько затруднительно.

   - Почему? - выдавил я.

   - Ты убийца и ты не знаешь? - Капитошкин даже глаза открыл и посмотрел на меня в деланном удивлении. - Ладно, ладно - шучу! - успокоил он меня, видя, наверное, как краска ярости и гнева заливает моё лицо. - Ковалёва добили выстрелом в голову, у него множественные очень серьёзные ожоги по всему телу, очень тяжёлые ранения и переломы, а также обширная кровопотеря. Элана, когда его к ней доставили на осмотр для заключения, в обморок упала.

   - Значит, всё-таки именно я его убил, - пробормотал я, погружаясь с головой в море отчаянья. - И снимок памяти Дегтярева - прямое тому доказательство.