Курьер. Дилогия (СИ)

   Она мягко посмотрела на меня и как-то нежно по-особенному улыбнулась, как не улыбалась мне никогда даже Шела, и эта её улыбка, и свет её прекрасных замечательных глаз проникли в самую суть меня и согрели своим благодатным теплом. Я нервно вздохнул и поёрзал, пытаясь успокоиться.

   - Значит, ты не матрикат, - глубокомысленно заявил я. - Раз уж ты живой человек, то скажи тогда, почему не устроилась к нам официально, зачем понадобилась эта тёмная история с матрицированием, которая едва не вылилась плохо Грэю где-то в своей середине?

   - Я уже сказала тебе - так было нужно, - последовал краткий ответ.

   "Ну что ты будешь делать?!". Я недовольно и рассерженно всплеснул руками.

   - Послушай, зачем вообще нужны эти тайны? - устало спросил я - сил спорить уже не было, хотелось только спать, спать, спать и ещё раз спать. Да и алкоголь, употреблённый в "Лукулле", давал о себе знать. И пёс с ним, с ужином. Завтра им позавтракаю. - Неужели нельзя просто жить? Безо всяких тайн?

   Она пожала плечами и неопределённо вздохнула. Ну и как прикажете это понимать?

   - Какие дела ты собираешься решать? К чему тебе сейчас уходить, когда у нас наконец появилось направление работы? Старый хрыч вместе с Директором докопались до истины, причём, похоже, даже убедили в ней Грэя, сейчас работы будет валом...

   - Ты сам чувствуешь, что он врёт, - моментально ответила она, и я почувствовал, что ещё немного и я буду вести себя как в том известном стихотворении: "...то как зверь она завоет, то заплачет как дитя...". Ну, чувствую. И толку с того? Все мои подозрения разбиваются и рассеиваются контраргументами, в защиту которых даже Грэй в последнее время начал кивать.

   Элечка присела рядом со мной на диван и положила свою руку на мою сверху, нежно провела кончиками пальцев по моей кисти, успокаивая меня.

   - Версия о причастности Центра к гибели курьеров лжива от начала и до конца, - произнесла она негромко, и я чуть не застонал от бессильной ярости. - Ты и сам это подозреваешь, потому и мечешься, не находя выхода и теряясь в своих предположениях.

   - Тогда какая версия верна? - спросил я, уже потерявшись в куче вопросов и загадок, которые окружили меня со всех сторон и требовали сдачи цитадели.

   - Давай лучше спать, - тихо предложила она, помолчав немного, взглянула на меня и безошибочно оценила моё состояние.

   - Давай, - вяло отозвался я. - Здесь кроватей и прочих горизонтальных поверхностей много, выбирай любую.

   - А где будешь спать ты? - замирающим от волнения шёпотом спросила она.

   Я перехватил её быстрый взгляд, мысленно прикинул свои возможности и мысленно же покачал головой - перетопчется, девка, не до неё сейчас.

   - А я как настоящие мужчины привык спать стоя, - гордо отозвался я, кряхтя встал с дивана и направился в ванную: принять расслабляющий душ и после него прыгнуть в кровать и спать... Спать прямо сейчас. Иначе Старик мне завтра опять по мозгам ездить будет со своими неизменными нравоучениями, что на работу опаздывать грешно.

   - Раз уж Шелы нет, - пробормотал я, высунув голову из ванной - Элечка как раз с любопытством озиралась, осматривая мои хоромы, - а у гарема сегодня выходной, то милости прошу пользоваться всем, что в голову взбредёт. Можешь делать, что пожелаешь, только заранее предупреждаю: меня можно будить только, если конец света наступает. Во всех остальных случаях не кантовать, не переворачивать, одеяло не стягивать, при пожаре поливать водой и выносить первым. Понятно?

   - Ага, - кивнула она замедленно, и у меня случился очередной приступ гордости - каждый раз, когда новенький теряется в моей квартире, перепланировку которой делал я сам, повинуясь дремучей уверенности, что я в этом разбираюсь лучше профессиональных инженеров-строителей, и обалдело топчется на месте, будучи не в силах определить, в какую комнату пойти в первую очередь, меня всего захлёстывает волна гордости за себя, любимого, и за мой золотой талантище, который, как известно, не пропьёшь, как ни старайся...

   Вынырнув из ванной, я вдруг увидел, что моя кровать разложена и застелена моим любимым образом, посопел немного задумчиво, потом услышал мягкое нежное пение, доносящееся с кухни, увидел, что кровать неподалёку тоже разостлана, успокоился и нырнул под одеяло.

   Наверное, я был известной свиньёй. Возможно, я не всегда совершал мужские поступки. Возможно, сейчас мне следовало составить Элечке компанию на кухне за чашкой чая или кофе, потом в целях успокоения нервов пригубить коньяку с лимончиком, потом ещё немного, а потом... Наверное, потом мы бы уже любили друг друга, крепко, до боли, до остервенения, до слёз, до сладких криков в подушку... Но я не такой. Пусть я буду десять раз свиньёй и негодяем в её мыслях, но я храню верность своей избраннице, и хрен с тем, что она ведёт себя иной раз странно в последнее время. Пусть я не поглажу эту мечту многих мужчин на фирме по плечу, пусть я наступлю на горло соей потаённой похотливой мечте оказаться с ней в постели... Я люблю. И этим всё сказано.