Курьер. Дилогия (СИ)

   "Самсонов!" - вдруг хлопнул я себя по лбу, проклял за тупость и молнией метнулся по коридору обратно. Подбежав к кабинету, я увидел ту же картину, что и была: труп Лидочки на полу возле стойки, уже догоревшую дверь, стены в подпалинах и оплавившийся ковёр и... тело Самсонова в глубине кабинета. Дым уже успел выветриться; закусив губу от бессильной злости, я шагнул внутрь кабинета, переступая через остатки двери и осторожно обходя перевёрнутый взрывом стол. Стиснув зубы, чтобы не зарычать, я перешагнул через небольшую лужицу крови, натёкшую, судя по всему из разбитого и изуродованного лица, и присел возле тела Самсонова, осматривая его. Переломанные искривлённые пальцы я увидел сразу же и быстро понял - его пытали, выбивая какие-то сведения. Какие это были сведения, догадаться нетрудно. Отныне я не признавал полумер и намёков, соглашаясь с тем, что всё смелее талдычил мне мой мудрый разум и всегда чуткая интуиция. К чёрту безалаберность! Пора, наконец, начать прислушиваться и к словам тех, кто меня окружает, и к собственным соображениям. Здесь же логическую связь событий проследил бы и ребёнок. Ольга попросила меня забрать информацию у Самсонова; я прихожу к нему, а он уже мёртв, и только неизвестный убийца в чёрном спешно покидает место убийства, по пути ликвидируя успевшую увидеть его Лидочку; догнать его не получается; когда я выскакиваю в коридор, никаких следов уже нет, только вот эта бусинка на полу лежит, выпав, видимо, из его вещи, причём неизвестно: наводка это или же нет; и, наконец, безмолвный труп Самсонова с переломанными пальцами, который уже никогда не заговорит и не улыбнётся приветливо... Я сердито поджал губы и коснулся пальцами его век, опуская их - глаза покойника смотрели страшно, с неким укором. Интересно, тот, кто приходил сюда, смог добраться до информации? Нашёл ли он её? Унёс ли с собой? Я осмотрелся внимательно по сторонам, прося высшие силы натолкнуть меня на разгадку. Ничего... Ни малейшей зацепки, ни малейшего указания. Понятно, что, если эта информация была так важна и секретна, то Самсонов не стал бы её хранить в коробке на полке с надписью "Вирр здесь", а спрятал бы подальше. Я бросил взгляд на его изувеченные пальцы. Убили его уже после, а до этого мучили, выбивая сведения. Дал ли он их - вот в чём вопрос. Я встал и ещё раз окинул взглядом кабинет, просматривая каждый уголок шкафов, тумбочек, каждую полочку и понемногу начиная склоняться к мысли, что действовать придётся грубо. Я наклонился, моя рука скользнула по телу Самсонова, ища его ключи от многочисленных ящичков, нырнула в один карман, в другой, я проверил нагрудные карманы, и в этот момент в коридоре за остатками сгоревшей двери раздались шаги.

   Я замер, меня мгновенно прошиб холодный пот, я живо представил, какие подозрения могут вспыхнуть в голове у человека, который застанет меня в этом месте, в разгромленном кабинет, имея под ногами свежие трупы Самсонова и Лидочки. Я метнулся в сторону, однако вставая, зацепился за ножку стола и ляпнулся коленом и локтём в лужицу крови... и мысленно взвыл во весь голос, проклиная злодейку-судьбу и собственную катастрофическую неуклюжесть.

   Кто-то осторожно переступил через порог.

   Уже не помышляя о каких-либо поисках, я вскочил на ноги, отряхивая руки, и развернулся, чтобы вежливо сбежать, однако уткнулся носом в лицо того, кого менее всего хотел здесь видеть. Ноги мои подкосились, я взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие, едва не упал снова, но схватился за уголок стола и удержался.

   - Преображенский?! - прокаркало изумлённое.

   - Здравствуйте... Зизольдий Гурабанович, - выдавил я, стараясь унять бешено колотящееся сердце и ничем не выдать своего волнения, хотя получалось, каюсь, хреново.

   - Ты что тут делаешь?! - прохрипел он изумлённо, оглядываясь по сторонам, вот его взгляд упал на Самсонова, и он схватился за сердце.

   - Это не моих рук дело, Зизольдий Гурабанович, - начал я, но он резким шёпотом меня перебил:

   - Молчи! Молчи, дурак, если ещё жить хочешь! Твоих это рук дело или не твоих - эти слова ничего не стоят! Вот он я, стою перед тобой и вижу, как ты обшариваешь карманы мертвеца! Что за мерзость, Преображенский?

   - Но ведь есть камеры наблюдения! - горячечным шёпотом заспорил я, но он лишь отмахнулся.

   - Они все давно отключены за ненадобностью! - Старик зажмурился и закрыл глаза, качая головой. - Преображенский, всякий раз, когда кто-то умирает или погибает, рядом непременно оказываешься ТЫ! Что это за совпадения такие странные?! А может это и не совпадения вовсе?! - прорычал он, хватая меня за шиворот и сдавливая.