Курьер. Дилогия (СИ)

   Он повернулся и увидел глядящие на него в упор светлые серые отливающие металлом глаза. И глаза эти излучали лишь спокойную и холодную ненависть.

   "Уж лучше бы ярость, - подумал Старший Сын, его рука потянулась к штурм-пистолету. - Ярость - блюдо, которое подают горячим. А горячий человек может наделать много ошибок...".

   - Смею, - произнёс сероглазый незнакомец, и его рука стремительной молнией метнулась вперёд, пальцы сложились как наконечник копья...

   Лёгкий хлопок, тихий треск, и мир перестал существовать для Старшего Сына, навеки подёрнувшись мраком и тьмой, из которой дороги назад уже не было. Тело вздрогнуло, не желая прощаться с жизнью, сектант ещё стоял секунду или две, не понимая и не осознавая, что всё уже закончилось, затем огонь в его глазах погас, он тихо осел и завалился. Сероглазый незнакомец брезгливо отряхнул руку и растворился в воздухе.

  * * *

   Двое подскочивших к инженеру андроидов что-то начали ему показывать.

   - Что?! - вскричал Кузьма, разобравшись в их жестах. - Уже?! Раздери их псы Безымянного!.. Задержите их! Мне нужно совсем немного времени!

   Андроиды кивнули, похватали винтовки, стреляющие антиматерией, - устаревшее, но всё ещё надёжное оружие - и скрылись в лабиринте работающих механизмов.

   - Давай же, - шептал он, его пальцы так и порхали над клавиатурой пульта управления "Малахитом". - Скорее! Прошу тебя, скорее!..

   "Настройка протоколов безопасности завершена. Активация протоколов комплекса "Щитоносец". Настройка... Настройка продолжается... Настройка продолжается, пожалуйста, подождите... Настройка завершена. Активация протоколов комплекса "Призрак". Настройка... Настройка продолжается...".

   - Всё, - Кузьма оставил пульт и подошёл к камере, в которой находился его "пациент", наблюдая за результатами слияния, - дальнейший процесс настройки уже не остановить. Андрей... - он коснулся лбом прохладного полистекла, - я хочу, чтобы ты знал: для тебя, для Ольги, для Судебного корпуса и для людей я сделал всё, что было в моих силах, и даже больше. Я не знаю, к какому именно варианту тебя приведут поиски - эта чёрная язва под названием "Последний день" слишком хорошо выучила свои прошлые уроки и не совершила прошлых ошибок. Найти их очень тяжело, но ты справишься...

   Кузьма вздохнул и покачал головой, с силой ударив кулаком по полистеклу.

   - Если Ольга или ещё кто-то из наших вдруг спросит, - продолжил он, помолчав секунду, - моё настоящее имя Витторио Ветра. Это так, вдруг кому-то оно покажется знакомым или понадобится вдруг. И ещё, Андрей, я тебе скажу: я уже устал от повторений, устал умирать. Нужно другое решение. И я его принял. Буду надеяться, оно исправит хоть что-то.

   - Процесс уже почти завершён, - Кузьма отошёл от кабины и сунул руку за пазуху. - Почти... Остались второстепенные протоколы. Надеюсь, "Малахит" не покоробит твои эстетические чувства... О Триединый, как много я хотел бы сказать и показать! Но нельзя... Увы. И как же трудно сделать это! - взмолился он вдруг, вытаскивая руку из-за пазухи - в его пальцах блеснул небольшой "конвертер".

   - Как сложно и невыносимо, - всхлипнул Кузьма, прислоняя излучатель "конвертера" к виску. - Но что поделать, я слишком много знаю! Великий Космос... О звёзды!..

   - Я хочу жить!!! - крикнул он исступлённо...

   И нажал на спуск.

  * * *

   Я отряхнул пальцы, брезгливо вытер их о штанину, посмотрел вперёд, оглядел корпуса механизмов, сосредоточился и одним лёгким прыжком взлетел на один из них, стоящий метрах в десяти от меня и возвышающийся над полом метров на пять.

   Зацепившись за многочисленные выступы чего-то похожего на крышку клапана для сброса давления, я упёрся ногами покрепче и осмотрел своеобразное "поле битвы". Взгляд, скользящий по механизмам и проходам между ними, цеплялся за отряды и группки сектантов, осторожно пробирающихся сквозь проходы к тому месту, где лежал Кузьма и стояла камера с кольто. Я усмехнулся одними губами - всех их там ждал очень неприятный сюрприз.

   "Малахит" оказался настоящим подарком, которого я, честно признаться, и не заслуживал-то, наверное. Теперь понятно было, для чего Кузьме - называть его гремучим именем Витторио я не мог - понадобилось обездвиживать меня. Будь я в обычном состоянии, в жизни бы не согласился. То ли из-за своего ослиного упрямства, то ли из-за чрезмерно развитой вежливости и скромности - мне и в голову не приходило, что я удостоюсь такого подарка. Но он оказался весьма... даже очень полезным.