Курьер. Дилогия (СИ)

   Шесть пар застывших глаз, шесть стволов, нацеленных мне в грудь, шесть замерших, искривлённых жуткими улыбками и жаждой расправы морд... Шесть тел, шесть умов, шесть несбывшихся надежд их матерей, шесть подонков, взявших в свои грязные кривые ручки возможность решать чужие судьбы и поверивших в своё право на это... Шесть... Я задрожал от бешенства, глядя на них.

   Зверь внутри меня тихонько поскрёбся в дверь моего сознания, спрашивая позволения войти. Я подумал немного, взвешивая всё "за" и "против", и отпустил удила, давая ему волю - пусть порезвится, когда ещё придётся. Освободившись от оков нравственности и морали, я хищно потянулся всем телом, вытягиваясь в струну, затем встряхнулся, сбрасывая напряжение, и зарычал, распаляя себя.

   Шестеро вдруг задрожали, как-то странно заколыхались, на мгновение исчезли, затем снова появились, их тела сместились на несколько сантиметров, позы чуть изменились, глаза ожили на мгновение, пальцы чуть придавили спусковые крючки...

   "Кто-то мешает мне! - закричал Грин в моём сознании. - Они ломают все мои блоки и сбивают захват матрицы! Шевелись же! Не стой столбом!".

   И я прыгнул вперёд, растопыривая полусогнутые пальцы. Тела двух патрульных ожили ещё на одно мгновение, этого хватило, чтобы вырвать из их рук штурм-пистолеты и нанести страшные удары рукоятями в виски. Я ужом скользнул между двумя, разворачиваясь в пируэте, одна рука схватила патрульного за подбородок, вторая упёрлась в шею - рывок! И я уже атакую четвёртого...

   Секунды, которые предоставил мне Грин, оказались слишком короткими - что-то у меня в голове вдруг запищало, затем оглушительно хлопнуло, и тела патрульных тотчас ожили, но, несмотря на всю их скоротечность, они спасли мою жизнь. Трое патрульных рухнули на земли бездыханными, четвёртый крутнулся на месте, пытаясь определить, где я, я атаковал его сзади, ударив под колено, а затем нанёс сокрушительный удар костяшками пальцев в основание черепа. Патрульный хрюкнул и упал, я молниеносно скакнул к пятому. Дуло штурм-пистолета упёрлось мне в грудь, я метнулся в сторону, мой палец ткнулся в основание ладони и почти сразу же вторая рука обрушила сокрушительный удар сложенными в клюв пальцами под подбородок. Голова патрульного дёрнулась вверх, хрустнуло, я нырнул под его руку, перехватывая падающий штурм-пистолет, приседая на колено, и разрядил всю обойму в грудь последнего конвоира.

   Над головой вдруг раздалось характерное гудение - приближался то ли скутер, то ли флаер. Это либо был этот мерзкий старец, либо... я потёр руки, довольно скалясь и предвкушая новую кровавую забаву, - зверь внутри меня, так долго ожидавший хоть какой-то свободы, тщательно сдерживаемый, укрощённый и послушный, беззаветно преданный и смертельно опасный, не желал обратно в клетку. Он хотел ещё битвы, ещё столкновения физических и психических сил, ещё момента откровения смертельного поединка, когда ты и противник стоите лицом к лицу и никаких ограничение, никаких послаблений, только сила твоя и удача со смекалкой - вот твои боги-хранители.

   "Флаер, - подумал я, отпрыгивая в тень полуразрушенной стены и прячась у её основания. - Точно флаер. Но вот чей? Неужели?..".

   Я посмотрел на то место, где раньше стоял скутер старика, но его там не было. В равной степени это мог быть и он, улетающий или возвращающийся, и кто похуже.

   "Великий Космос, Преображенский!.. - донеслись до меня мысленные всхлипывания Грина. - Неужто это ты? Зачем же... ТАК?!".

   "Хотят убить тебя, убей первым, - отчеканил я, вслушиваясь в гул, который постепенно нарастал - похоже, флаер понемногу снижался, плавно и не спеша. - Когда в тебя целятся из шести стволов, тут не до рассуждений".

   "Ты представляешь, что натворил?! - похоже, Грин был близок к истерике. - Это же патруль СБФ! Мало тебе навешанных обвинений? Сейчас к ним новые прибавились!".

   "Грин, почему никто не интересуется гибелью наёмников или курьеров? - спросил я, отползая в другой угол стены, чтобы не быть замеченным с того места, где по моим прикидкам должен был сесть флаер, и подобрав попутно один из штурм-пистолетов, который так и путался под ногами, просясь в руки. - Почему их смертей никто не замечает в темпоральных пластах? Меня хотели убить, Бенефициус! Понимаешь? Убить! И здесь некогда рассуждать, чем мне защищаться! Будет дрын, возьму дрын. Не будет его, буду драться так, как учили. Я не виновен в том что спецтренировки делают из нас прекрасных генетически модифицированных подготовленных убийц. Я не желал этих тренировок. Но они были в моей жизни! Теперь приходится жить с тем, что есть...".

   "И ты никогда не раскаиваешься?" - как-то безнадёжно спросил он.

   "Первые десять раз я ходил в церковь и просил отпущения грехов, - серьёзно произнёс я, вспомнив этот период жизни. - Потом батюшка узнал, кем я работаю, махнул на меня рукой и сказал, что отпускает все мои грехи на все года вперёд, лишь бы епитимью вовремя платил. Сказал, что не грех это, когда... - я улыбнулся, вспоминая, - "когда воздаётся по заслугам"".

   "Не мог он такого сказать", - засомневался Грин.