Курьер из Гамбурга

И Глафира рассказала историю трехтысячной давности. Феврония слушала, не перебивая. Задумал Соломон воздвигнуть великий храм, который должен был передать истину всем желающим. Народу на строительстве было очень много, а во главе стоял ученик египетских мудрецов Адонирам со своей бригадой. Именно Адонирам разделил своих строителей на три разряда учеников, подмастерьев и мастеров, а для того, чтобы платить им соответственно разряду, научил их тайным знакам, словам и прикосновениям.

И случилось так, что трое подмастерьев, завидуя мастерам и их большой зарплате, решили выведать у Адонирама его тайну. Устроив в недостроенном храме засаду, они напали на него. А дальше, смотри, Февронья, как красиво, как в трагедии или в опере. Каждый стал у своей двери. Адонирам появился у южной двери, подмастерье спросил про тайные знаки, но Адонирам ничего не сказал. Тогда первый подмастерье ударил его по голове молотком. Адонирам спасаясь, бросился к западной двери, но здесь его ждал второй подмастерье. Он и нанес мастеру удар в сердце наугольником. Но Адонирам был еще жив, он надеялся выбраться из храма через северный вход. Далее есть некоторые разночтения. Иные утверждают, что, не получив раскрытия тайны, Адонирама добили мастерком, другие говорят, что мастер, собрав последние силы, бросил в колодец золотой треугольник, символ всесовершенства духа, в колодец.

Убийцы похоронили Адонирама тайно, а чтоб не потерять место, воткнули в рыхлый холм земли ветку акации. Потом по этой ветке Соломон и нашел обезображенное тело мастера. У масонов есть любимая поговорка: «Акация знает».

Рассказывая древнюю историю, Глафира вошла в роль, щеки ее разгорелись, ей казалось, что и слушательница полна сочувствия к древнему герою. И тем неожиданнее прозвучало строгое замечание Февронии:

– Сказками живешь? А что дальше делать – придумала?

Все театральное вдохновение слетело разом. Опять с готовностью подоспели слезы и застили глаза.

– Бежать мне надо? Но куда?

– Ладно. Сбрасывай свои мужские тряпки и обряжайся в свое, женское. Придут твои коварные подмастерья с допросом, я скажу: «Да, квартировал у меня немец Шлос, но вдруг исчез. Только кой-какие вещи его на квартире остались. Был человек и исчез. Видно, ограбили его лихие люди и утопили в канале».

– А ну как меня в женском платье Озеров увидит. Он ведь тоже масон.

– Озеров-то у меня вылетит через неделю за милую душу. Раньше выгнать не могу, он мне деньги вперед дал. А ты сейчас иди в дом, возьми платье свои и башмаки, все, что у тебя есть женского. Всю мужскую одежду оставь. То, что на тебе сейчас, с собой унесешь. И книги с газетами русскими не забудь, немецкие книги можешь оставить. Деньги не забудь. Паспорт Шлосовский оставь. Увязывай все в узел и иди ко мне в дом. Здесь в коморе пересидишь до вечера. А как стемнеет, я отведу тебя в надежное место.

– Какое место?

– Я отведу тебя к куму.

– А Доброго куда?

– Коня твоего продать надо. По жеребцу тебя могут опознать.

– Не надо его продавать. Пусть у тебя останется.

– Все равно его настоящий Шлос заберет.

– А что я у кума буду делать?

– Будешь у него жить. Я буду навещать тебя раз в неделю. На улицу ни ногой, а как подоспеет срок, напишешь опекуну письмо. Главное, тебе раньше срока не объявиться, потому что если ты загодя письмо напишешь, он сможет какую-нибудь каверзу учинить. Деньги-то за тобой, видно, большие. Не зря он тебя в покойницы записал. Но к опекуну тебе надо будет не одной идти, а в сопровождении. Ведь как может случиться? Он на тебя посмотрит и скажет: «А ты кто такая? Знать ничего не знаю». Мне с тобой к твоему Ипполиту Ивановичу идти никак нельзя, потому что к тому времени реальный Шлос успеет всю петербургскую управу с ног на голову поставить. Ну что глаза вытаращила? Дорогу к правде уже сейчас пора начинать мостить. Чай, есть у тебя кто, кого можешь взять в помошники? Подумай, прежде чем отвечать.

Глафире не надо было думать. Она сразу выпалила.

– Есть. Степка Кокошкин. Он драгунский офицер. Я его недавно в Петербурге встретила. Он наш сосед по псковской усадьбе.

Феврония аж руками всплеснула.

– А что же мне-то не сказала? Тебе, милая, тайны сейчас не по карману. Что зарделась, как маков цвет? Мне ведь наплевать, была там у вас любовь, аль нет. Меня дело волнует. Не простая ты, Глафира, вот что я тебе скажу. Ох, не простая… – в последней фразе ее звучало явное сомнение. Мол, а не зря ли я старалась, не пригрела ли на груди обманщицу? – Говори, как его найти.

– Его полк в Смоленске стоит. Запоминай номер полка, а лучше запиши.

Поздним вечером из ворот каретника вышли две женщины. Февронию сопровождала худая девица, судя по одежде – служанка, на голове платок, совершенно скрывающий лицо, в руке большой узел. У Ведерного кабака женщины взяли извозчика, который повез их вначале на Васильевский остров по Дворцовому мосту, потом по Никольскому через Малую Неву. У церкви Воскресения Господня они высадились, расплатились не торгуясь, а дальше пошли пешком. Как покажут дальнейшие события, предосторожности эти были не лишними.

3