Курьер. Книга 1 (СИ)

Я пригубил коньяку и задумчиво посмотрел на тихо-тихо сидящую рядом со мной Шелу, похоже атмосфера всеобщего покоя захватила и её — её изумительные губки обычно упрямо сжатые сейчас приоткрыты, чуть припухли, она не отрываясь смотрит в огонь, как и я заворожённая игрой язычков пламени и быстрых как огненные феи искорок, её глаза чуть прикрыты веками, ресницы еле заметно подрагивают, в такие моменты мне неудержимо хочется поцеловать её. Но вместо этого я произношу вдруг:

— Я люблю тебя…

Она поворачивает голову, не отрываясь прямым долгим взглядом буравит мои глаза, затем чуть слышно произносит:

— Ты мне это уже говорил сегодня…

— И что с того? — я пожимаю плечами и отворачиваюсь к огню. — Я готов повторять это снова и снова хоть каждый день, хоть каждую минуту…

— А можно ли верить человеку, который в прошлом был актёром и сыграл немало ролей? — чуть слышно шепчет она, её рука нервно поглаживает подлокотник кресла.

— А можно ли верить нераскаявшемуся преступнику, которого приглашают вдруг в правительственный совет? Понятно, что он продолжит врать и воровать, зато как преданно он будет лизать руку начальства, которое его протолкнуло туда… Я честен с тобой, Шела, пусть я и бывший актёр, а значит лицедей. Моя прошлая жизнь давно закончилась и ушла, теперь я живу этой жизнью… Я живу тобой…

Я поворачиваюсь к ней, смотрю в её бездонные лучистые глаза, и всё внутри меня обмирает от восторга и от осознания того, что я сейчас держу в руках нежные пальчики моей сбывшейся мечты, вдыхаю аромат её тела, волос. Я открываю рот, чтобы сказать что-нибудь ещё, но её палец вдруг касается моих губ — я умолкаю, чувствуя, как он дрожит.

— Я верю тебе, — шепчет она и глубоко вздыхает. — Просто всё как-то так быстро и неожиданно развилось, я не успела ни привыкнуть, ни свыкнуться с мыслью, что я теперь не одна… Ты очень шустрый тип, Андрей, несмотря на кажущуюся медлительность, впрочем как и все русские… Возможно, я и ошибаюсь, возможно я когда-нибудь пожалею об этом, но… — она делает глоток коньяку и прерывисто вздыхает, я молчу, ожидая развязки. — Но… Я тоже люблю тебя… Вот.

Она смотрит на меня повлажневшими глазами, и я вижу, что она не врёт, что она действительно верит мне, а это значит… Да! Великий Космос! ДА!!!

— Я никому никогда не говорила этого, — она ещё раз прерывисто вздыхает и отворачивается к огню. — Можешь считать меня дурой, можешь — стеснительной идиоткой, но ты первый, кто вызвал во мне эту бурю чувств и эмоций. Первый и наверняка единственный… Вот…

Я ничего не говорю, а лишь беру её двумя пальцами за подбородок и наклоняюсь. Наши губы сливаются в поцелуе, её сильная рука обнимает мою шею, наши души раскрываются навстречу друг другу, и я чувствую, как жаркая волна страсти захватывает меня всего с головой…

Мягкая медвежья шкура на полу у камина даёт нам приют…

— Как это у тебя так получается?..

— Что именно? — спрашиваю я лениво, лёжа на шкуре рядом с ней.

Волна страсти, огня, безумства, порождённая любовными признаниями и огнём в камине, нахлынула, захватив нас целиком, и через пару часов ушла, сменившись ленивой безмятежностью. Никто нас не тревожит, остались позади будоражащие воображение и плоть стоны, горячечный шёпот, безумные ласки и дикий жар объятий, я, кажется, слышал, как пару раз открывалась дверь, но занятый своей любимой не обратил на это внимания.

— Я имею в виду твои фокусы с ножом, — нетерпеливо поясняет Шела, отодвигаясь подальше, а я только сейчас замечаю, что вот уже некоторое время кручу в пальцах небольшой обрезочный ножичек для сигар — лезвие как рыбка пляшет, скользит, кружит в моих пальцах, отблёскивая то красноватым отсветом камина, то серебристым сиянием ламп, переворачивается, кружит, подталкиваемое и направляемое выверенными осторожными движениями. — Где ты им научился? У нас таким фокусам не учат, я бы знала…

— У нас нет, — спокойно отвечаю, продолжая подбрасывать, переворачивать, прокручивать лезвие между пальцами, перехватывая его то так, то эдак. — Это всё моё творческое наследие. Перед поступлением в Академию я несколько лет кем только не батрачил: и клоуном, и фокусником, и метателем ножей в разных цирках, пару раз даже укротителем выступал… А в любом цирке работает такой принцип: либо ты показываешь три уцелевших пальца на руках и всем громогласно заявляешь, что ты уже сорок лет метатель ножей, либо ты ведёшь себя тише воды ниже травы, учишься потихоньку и через некоторое время действительно становишься настоящим профессионалом, при этом сохраняя все пальцы в целости и сохранности.

Я покрутил кистями рук, сжал и разжал пальцы, ножичек исчез. Шела приподняла голову и удивлённо посмотрела на меня, я коснулся её прически, погладил по голове, почесал за ушком, отчего она мечтательно замурлыкала, и тут вдруг вытащил ножичек у неё из уха.

— Ай-яй-яй, — улыбаясь, заявил я, — красть игрушки у маленького ребёнка нехолосо. Я всё маме рассказу… — загнусавил я.