Курьер-миллиардер

— Тебя это уже волновать не должно. Мы разводимся, Антон, и напоминаю — после твоей измены.

— Я хочу, чтобы он ушел, — муж делает к нам шаг, но останавливается. Даже злость не прибавила ему решительности и смелости, — и мы поговорим нормально, Лена. Я все объясню.

—Уйдешь именно ты, — холодно отвечаю я, — твои вещи я выкинула. Тебя ничего не задерживает.

Мне неудобно выяснять так гадко отношения с ним перед Эриком, но глупо было надеяться, что мой почти бывший муж так легко уйдет. Особенно сейчас, зная, что у него куча кредитов, а работы нет. И есть возможность навешать лапши мне на уши, чтобы я растаяла и помогла.

— Я уйду, а ты будешь, как шлюха, при живом муже спать с новым мужиком?

Я возмущенно втягиваю воздух, едва не поперхнувшись, и хочу было сказать, что из нас шлюха тут только он, как меня неожиданно отстраняет крепкая рука Эрика. Он кладет огромный букет на тумбочку и прямо в ботинках направляется по коридору к Антону. Странно, но убить его за отпечатки подошв на полу не хочется.

Антон бледнеет.

— Я позвоню в полиц…

Эрик поднимает руку, и мне кажется, что он сейчас пропишет Антону в нос, но вместо этого мой муж получает звонкую оплеуху. Вскрикнув, хватается за ухо, пошатнувшись, а Эрик хватает его за шкирку и ведет к выходу. Точнее, тащит. Носки Антона едут по ламинату с тихим шорохом.

Муж вылетает за порог с грохотом, споткнувшись, лицом вперед, а Эрик носком обуви вышвыривает его ботинки наружу.

— Еще раз оскорбишь мою женщину — и я тебе ноги переломаю нахер, — произносит Эрик напоследок, пока Антон катается по полу, зажав нос, издавая громкие стоны. И захлопывает дверь, поворачивая в замке ключ.

Замок громко щелкает, и меня заполняет безмерное облегчение. Обрушивается, как водопад, и я сползаю по стеночке на пол, пряча лицо в ладонях. Наверное, я ужасный человек, но не чувствую ни капли беспокойства за Антона, и мне совсем не стыдно. Только гадко из-за того, что один день расставил все точки над И в нашем браке. Обнажил его поганое нутро. Гадко из-за того, что я чувствую себя глупой дурочкой, потратившей годы жизни на человека, который этого не достоин.

— Лен, — Эрик, кажется, садится передо мной, и осторожно гладит по плечу, — ты плачешь? Прости, что тебе пришлось на это смотреть, но…

— Я от облегчения, — перебиваю я его, всхлипнув, чтобы Эрик не начал загоняться.

Он обнимает меня, притягивая ближе, и я утыкаюсь лицом ему в грудь.

— Алину ты больше не увидишь,Лен. Извини за ту сцену.

— Все хорошо. Не переживай.

Я понимаю, что Эрик не мог просто взять и отшвырнуть на землю девушку, которая на нем фактически виснет, чтобы остановить меня. Если мужчина — настоящий мужчина по отношению к женскому полу, то вряд ли он будет вести себя погано даже с неприятными ему женщинами.

— Слушай, — он на секунду отстраняет меня, и коротко целует, царапнув щетиной. У меня пробегают мурашки, стоит мне только снова вдохнуть запах его одеколона, и так близко ощутить тепло его кожи, — ты в луже сидишь, Лен. И руки у тебя холодные. Давай-ка ты в ванну.

— А ты?

— А я не залезу с тобой, — усмехается он, — ванна у тебя маленькая. Подожду. И поесть нам закажу, раз уж не доехали до ресторана.

Я киваю, поднимаясь с пола, и Эрик придерживает меня под руку.

Блин, может, чудеса и впрямь случаются?

Потому что, пока я раздеваюсь в ванне, набираю воду, и наливаю побольше пены, радуясь, что, наконец, отогреюсь хорошенько — все это время я слышу, как Эрик, матерясь, возит шваброй по полу в коридоре, собирая всю грязь.

И хотя мои уши немного вянут, от некоторых эпитетов, которыми он награждает постоянно вылетающую ручку швабры, которую никто так и не починил за два года, я глупо улыбаюсь от неожиданного ощущения уюта и безопасности.

Эпизод 20. Лена

Этот невероятный мужик действительно вымыл всю грязь из коридора, потому что когда я выхожу из ванной, в чистой, свежей одежде, то вижу блестящий чистый ламинат. В шоке иду на кухню, и взгляд сразу натыкается на протертый стол и пиццу на нем. Эрик сидит на стуле, уткнувшись в смартфон, и только услышав мои шаги, поднимает взгляд.

— Эрик, спасибо, но не стоило утруждаться, — я киваю на коридор, — я б вымыла полы…

Он приподнимает бровь.

— Мне не сложно помочь. Нафиг топтаться по грязи?

— Это не мужская работа, все-таки.

— Нда? — бровь Эрика приподнимается еще выше, а на лицо наползает улыбка, — швабру держат руками, Лен. Не половыми органами. В следующий раз вызову клининговую службу, чтобы тебя не смущать. Пицца, кстати, — он двигает пальцем коробку, — это единственное, что могут привезти через двадцать минут. У тебя тут в соседнем доме пиццерия.

— Я знаю, — бормочу я, — там вкусно. Заказывала пару раз.

— Тогда ешь.

Я сажусь на стул, и без разговоров беру кусок еще горячей пиццы, едва ли не со стоном кусая его. Боже. Жрать хочется так, что желудок сжимается. Счастье-то какое.