Курьерская служба 2. Новичок

— Иди лучше купи билеты. Лучше в элит-класс, если там есть.

Из билетов оказался только первый класс, представляющий собой обычные пары сидений, по два от прохода, с местом от багажа. Изнутри всё напоминало самолёт местных авиалиний, как по дизайну, так и стоимости — отдали по пять рублей с рыла. Из соседей — только пожилой усатый мужик в дорогом полушубке с чёрной сумкой, выглядевший как типичный купец. Во втором, чуть бОльшем отделении, сочленённом с нами гармошкой, была давка, как в худшие часы в маршрутном такси. Несколько лавок вдоль стен, но большая часть пассажиров стояла кучей по центру салона. Включая оленя.

Мы выехали в арку, и в глазах побелело от снега. Оказывается, с наружной стороны забора намело слой в три-четыре метра, и мы проехали по небольшому снежному оврагу, прежде чем выехали на трассу. Сид был в восторге. Он никогда не видел снежную метель и буквально прижался к стеклу крохотного иллюминатора.

За что был вскоре наказан. Откуда-то сверху из щели над окном автоматически вывалился стальной щиток, ударив по носу.

— Угроза нападения. Повторяю, угроза нападения, — сообщила «роботётка». — Оставайтесь на своих местах и не поднимайте защитные ставни.

Всё-таки какая-никакая защита у аппарата имелась. Сомневаюсь, что такое могло помочь от попадания гранатомёта, миномёта или тому подобного, но, по-видимому, типовая защита предполагалась от стрелкового оружия. Наш снежный корабль остановился, и что-то загремело внизу, словно аппарат окапывался.

— Кто это, капитан? — спросил усатый дядька, сидевший ближе всех к кабине.

— Двое тлинкитов с винтовками. Стоят на дороге, — пробубнил пилот из окошка. — Сейчас я им…

В крыше прямо над нами что-то заскрипело, щёлкнуло, затем раздался звук сервоприводов и короткая очередь.

— Я смотрел видео — здесь в окрестностях города до сих пор банды боевиков-сепаратистов, — поделился Сид, потирая ушибленную переносицу. — Потому и стену построили.

Как арктическое басмачество могло существовать в начале двадцать первого века? В голове не укладывалось.

— Что же их власти не разгонят? — сказал я и тут же всё сам понял. — Лаптевы…

— Ваши дворянские клановые разборки. Ясно. Лишь бы в колхозе всё было потише.

Вскоре метель кончилась, а голые снежные просторы перешли в перелески с низкорослыми елью и соснами, между которыми паслись стада оленей и овцебыков. От однообразного пейзажа за окном потянуло в сон, но вскоре Сид меня толкнул в бок.

— Скоро наша остановка. Предпоследняя.

Наш «капитан» вскоре дал по тормозам.

— Кому там «Община Нануй»? Выходите, господа.

Мы вышли у небольшого бетонного здания, стоявшего на пригорке и больше напоминавшего по материалу блиндаж, чем остановку. Ничего, кроме оного, до горизонта не наблюдалось, а наш вездеход уже поддал газу и двигался дальше, к Кристаллогорску.

— Обманул, что ли? — пробормотал Сид.

— Не думаю.

Обошли по кругу — за зданием оказалось крытое помещение с бензозаправкой и парой снегоходов. В крохотном окне горел свет, что делало его похожим на маяк в бескрайнем снежном океане. Постучались, в окошке показалось лицо станционного смотрителя — небритого, одичавшего, и определённо в подпитии.

— Чего надо?

— Где фермерство мамонтовое? — спросил Сид. — Барин приехал.

— Полчаса на запад. Вон, видишь забор на горизонте?

Я присмотрелся и ничего не увидел — отчасти из-за лёгкой близорукости, отчасти из-за плохой видимости и «куриной слепоты», вызванной бесконечной белизной вокруг.

— Он не врёт? — спросил Сид меня, пока я внимательно изучал выражение лица смотрителя.

— Думаю, не врёт, — кивнул я.

— Давайте я хоть чаем вас напою, — сказал смотритель, и дверь открылась.

— Будь как дома, путник, я ни в чём не откажу, — пробормотал я.

— Это откуда?

— Забудь. Из прошлой жизни.

Впрочем, ничего ужасного с нами в этой берлоге не произошло — внутри оказалось неожиданно просторно и вполне уютно, несмотря на беспорядок и гору немытой посуды.

— Как хоть тут дела? Не нападает никто? — спросил я.

— Да нет. Лаптевы своё хозяйство в сохранности держат.

— Так станция вездеходов, получается…

— Ага. Мы все под Лаптевыми. У него и авиакомпания в Новгороде-Северском, как ты видел. И заводы — вездеходные, авиаремонтные. Я — крепостной. Половина крепостных в Зеленогорье — лаптевские. Тысяч сорок, почитай.

Мы переглянулись с Сидом.

— А чего тогда их тлинкиты обстреливают? И почему с тлинкитами никто не разберётся.

Смотритель покрутил ус, словно не решаясь сказать правду.

— Тут есть гипотеза. Что или они специально так подстроили, чтобы заказ у краевого управления на вооружённые вездеходы получить. Или это какие-то их внутренние разногласия. Их же десять братьев и дядьёв — родных, двоюродных и троюродных. У каждого разные доли, хрен разберётся, но те, что сыновья Артёма Алексеевича — поговаривают, что обиженные. Вот, может быть, между собой и собачатся.

— Хоть кино снимай! — усмехнулся Сид. — Как про «Демидовы начистоту» запрещённый.

— А как в фермерстве дела? Всё ли тихо?

Смотритель изменился в лице.