Курьерская служба

— Вы правы, Эльдар, — кивнула Эльза и плавно вытянула левую ногу. — Любая светская львица, для которой муж построил золотую клетку, периодически испытывает соблазн загнать в эту клетку…

Она остановилась, подбирая подходящую аналогию, и я подсказал:

— Молодого гепарда?

Баронесса рассмеялась.

— Я выбирала что-то из копытных, но ваш вариант мне даже больше по душе. Вы так нервно потираете кольцо на пальце… Вы католик? Кольцо помолвочное?

— Нет, Эльза Юлиевна, просто это кольцо сигнализирует, что вы пытаетесь на меня повоздействовать.

Госпожа нахмурилась.

— Странно. Вовсе нет. Это… вероятно, это побочный эффект моего навыка, отчасти, именно поэтому я очень редко выхожу из дома. Эльдар, мы оба — взрослые люди, я вижу, что вы не по годам умны и рассудительны. Вы прекрасно поняли, что я привела вас, чтобы предложить… оказать мне одну услугу. Нет, я не собираюсь совершить адьюльтер, хотя…

Она сделала многозначительную паузу.

— Хотя? Вы великолепная, внеземной красоты девушка, Эльза. Признаться, я испытал очень сильное возбуждение, когда переступил порог зала, — с этими словами кольцо зажгло так горячо, что я с трудом сдержался, чтобы не сдёрнуть его с пальца. — Однако, вы должны понимать, что доля гордости есть и у мелкоземельных дворян. Я не прохожу собеседование на должность… элитного мальчика-проститута.

Последнее я произнёс с большим трудом.

— Нет-нет, дорогой Эльдар, ты… вы… Конечно же нет. За мою услугу я вполне готова заплатить две-три сотни, но ни за что не стала бы просить вас сделать это против вашей воли. Вы можете уйти прямо сейчас. Знаете, мне очень понравилось, что вы обосновали свой отказ не страхом перед моим мужем, а гордостью. Вообще… я давно определила предел, до какой степени могу изменить моему супругу. И ни разу не переступала его, и мой супруг это знает. Он обладает весьма сильными телепатическими навыками. Он сумеет прочесть меня, если я переступлю черту.

— И где же проходит эта черта?

— Всё, что касается интимного акта во всех его разновидностях. Однако… Тактильный контакт. Мне чрезвычайно, нестерпимо хочется простого тактильного контакта, — в её голосе впервые прозвучали слёзы. — Я не говорю о сексуальном удовлетворении, я справлюсь с этим и сама, просто… Мне хочется, чтобы меня потрогали.

Признаться, я и сам хотел её потрогать с самой первой секунды, как увидел. Хотел я, старый солдат-Секатор, истосковавшийся по женской ласке, хотел и мою юный, девственный организм, доставшийся от реципиента. Хотел и мой нераскрывшийся навык сенса. В голове всплыла фраза преподавателя философии про «острые ощущения» — когда ещё представится подобная возможность?

Поэтому я воспринял эту фразу не как приказ, а как искреннюю просьбу одинокой девушки, которой было слишком жестоко отказать. Я присел на диван, провёл по её плечу, затем положил руку на резную, гладкую ступню. Пальцы пробежались по внутренней стороне, прошлись по подушечкам пальцев, размяли напряжённые мышцы голеностопного сустава. Кольцо на пальце зажглось ещё сильнее, стало нестерпимо горячим, но я все еще сдерживался. Главное — не переступать черту, подумалось мне.

Навыки массажа — одно из тех простых умений, что передаётся сквозь все жизни, и в этом я был хорош. Мышцы под моей ладонью становились всё расслабленней, кольцо жгло всё сильнее. На какой-то миг я подумал, что оно так отзывается на степень возбуждения партнёрши. И в это же мгновение я понял, что обратного пути нет. Эльза перевернулась на живот и потянула вверх подол халата. Моя рука лезла всё выше и выше по ноге, кольцо становилось всё раскалённей, наконец, я стянул его с пальца и положил в карман.

А в следующий момент она набросилась на меня. Обожгла быстрым поцелуем, начала стаскивать одежду. Сопротивляться было бесполезно, да и часть меня уже давно не хотела сопротивляться. Грань, за которой общение оставалось безопасным, была безвозвратно пройдена. Я помог ей освободиться от халата, увидев, наконец, то, чего так долго жаждал увидеть.

Теперь меня точно прикончат, казнят, или по крайней мере кастрируют, подумалось мне и я…

— Не надо, — она осторожно отвела руку.

Я и сам инстинктивно отдернул ладонь. Голос прозвучал одновременно и снаружи, и внутри головы. От одного касания ощутилось, насколько еë тело оказалось горячим — намного выше температуры лихорадочного больного. Примерно так бывают раскалены деревянные сиденья в финской бане: кожа может привыкнуть, но сначала инстинктивно старается уменьшить площадь соприкосновения.

Это было ненормальным. Нечеловеческим.

— Не бойся, — прошептала она.