Курьезы холодной войны. Записки дипломата

Второй мюнхенский сюрприз был приготовлен для меня вечером того же самого дня в большом бирхале, куца я пришёл после короткого отдыха в гостинице. Это было солидное двухэтажное здание в старо-немецком стиле, где каждый этаж представлял собой огромный зал, во всю длину и ширину которого были поставлены рядами торцом друг к другу длинные деревянные столы с такими же длинными деревянными лавками. Когда я где-то в начале девятого вошёл в зал первого этажа, застолье там было уже в полном разгаре: все места были полностью заняты, на столах громоздились гаргантюанского размера кружки с пивом и массой посуды с традиционными всевозможными баварскими закусками, на скамейках плотно сидели мужчины и женщины, в большинстве своём в баварских национальных одеждах, и, сильно раскачиваясь с положенными на плечи друг друга вытянутыми руками, громко пели уже подвыпившими или просто пьяными голосами под музыку, исполнявшуюся ходившими между рядами музыкантами. В зале стояли шум и смех, составлявшие неотъемлемую часть этого искреннего непринуждённого веселья.

Понаблюдав несколько минут за этой весёлой сценой и не найдя здесь свободного места, я по совету проходившей мимо с большим подносом официантки поднялся на второй этаж. На этом этаже происходило то же самое, что и на первом, и здесь тоже не было свободных мест. Пока я стоял и наблюдал за веселившейся публикой, ко мне неожиданно подошёл официант и сказал, что если я один, то он попробует попросить разрешения у пожилой пары, которая занимала отдельный стол на четырёх человек, стоявший в стороне от других длинных столов, приютившись у входа в раздаточную. Я поблагодарил официанта за его любезное предложение, и через минуту он подвёл меня к упомянутому столу, где сидевшая пара, приняв высказанную им мной признательность, продолжала свою беседу на английском языке.

Я заказал себе пиво с закусками и начал более внимательно рассматривать зал. Мой заказ и заказ моих соседей по столу были поданы одновременно, и мы заговорили по-английски, комментируя полученные блюда. Я быстро понял по их разным акцентам, что мужчина был американцем, а его жена говорила с лёгким иностранным акцентом. В ответ на их вопрос я сказал, что я русский сотрудник Секретариата ООН в Нью-Йорке и нахожусь в Мюнхене как турист на пути в Москву через Берлин. Они в свою очередь рассказали мне, что живут в Колорадо и приехали в Баварию, где в конце 40-х годов поженились, когда он служил здесь в американских войсках, чтобы побывать в старых памятных местах. Женщина была из окрестностей Мюнхена, но приехала на родину впервые после переезда с мужем в Америку.

Мы продолжали нашу непринуждённую беседу, когда к нам подошёл тот же официант, который устроил меня за этот стол, где оставалось одно свободное место, и попросил у нас разрешения подсадить к нам ещё одного клиента. У нас не было возражений, и через минуту на четвёртое место к нам подсел мужчина среднего возраста и, поблагодарив нас по-немецки за любезность, стал сообщать официанту свой заказ, а мы возобновили наш разговор на английском. Послушав минуты две нашу беседу, немец обратился к нам no-английски с просьбой разрешить приставить к нашему столу еще два стула, так как он пришёл с двумя дамами. Мы решили уплотниться, освободив место для двух ожидавших особ, и их кавалер, снова выразив нам свою благодарность, направился к своим дамам. Только теперь мы заметили, что он был выпивши. Через несколько минут наш новый сосед нетвёрдой походкой вернулся с двумя где-то раздобытыми стульями в сопровождении своих дам и пристроил их около стола.

Заказав своим женщинам пиво, сообщив нам при этом, что они уже поужинали, немец вдруг взял инициативу разговора в свои руки. Он начал с того, что представил пришедших с ним дам как коллег по работе на американской военной базе под Мюнхеном. Затем, считая, видимо, нас всех американцами, он стал говорить о том, как немцы любят американцев, как они им благодарны за то, что они спасли западную часть Германии от советской оккупации и чумы социализма, подняли её из руин войны, сделали самой процветающей и сильной страной Европы и даже дали хорошую работу тысячам немцев, в том числе ему и его дамам. При этих извержениях благодарности Америке и нелестных упоминаниях о роли СССР в судьбе Германии американская пара то и дело поглядывала на меня, явно испытывая чувство неловкости и смущения.

Но немец, совершенно позабыв про скучавших дам, закусив удила, сам выпил за Америку и продолжал свои излияния. Теперь он пустился в довольно подробные описания количеств и боевых достоинств передовой военной техники, которую в то время американцы завозили на свои базы в ФРГ, что, по его мнению, должно было ещё больше гарантировать её безопасность и безопасность Запада в целом. Американская пара, слыша изложение таких, наверное, секретных сведений в моём присутствии, несколько раз пыталась вежливо прервать этот монолог нашего соседа по столу, ссылаясь на то, что мы никто в подобных вещах не разбираемся и нас они совсем не интересуют.