Курган. Часть 1, 2 (СИ)

Отважные викинги, заходившие еще дальше, в самую глубь океана видели безжизненные, серые скалы. Вершины этих утесов невозможно разглядеть, их всегда закрывали низкие темно-серые тучи. Забраться на такую скалу и посмотреть, что там, вестфолдинги не решились. На утесах ничего не росло: ни травинки, ни даже клочка мха. Лишь высоко, в недоступных местах гомонили бесчисленные морские птицы. Липкий птичий помет местами покрывал скалу. Его не срывал даже ураган.

Однажды в тек краях викинги встретили бесстрашно плывущего в океане огромного белого бера. Догнать его не удалось. Он нырнул и надолго исчез в воде. Лишь спустя некоторое время отважные мореплаватели увидели его вновь, перед носом драккара. Бер вынырнул и, сопя черным носом, с любопытством рассматривал вестфолдингов. Увидя среди викингов воина — берсерка, белый великан заревел, вызывая противника на бой. Но воин не принял вызов. Викингам понравилась отвага бера, в одиночку плывшего в неприветливых водах. Его не тронули.

За серыми скалами вновь простирался океан. В нем викинги не увидели ничего живого. Над темными водами лишь носился пронизывающий до костей ветер. Безумному ветру хорошо — для него не существовало преград. А вот викингов одолел холод.

Он становился все нестерпимей. Весла стали тяжелыми, обледенели… Драккар покрылся коркой льда и осел. Корабль тянуло на дно. О том, что скрывалось там, в темной океанской пучине, вестфолдинги боялись даже подумать. Иногда на поверхность неожиданно высовывалось зазубренное щупальце или зубастая пасть подводного чудища. Тогда викинги, спасая жизнь, налегали на весла, уходя от опасного места. Какие чудовища таились там, внизу, викинги не представляли. Чем ближе смельчаки подходили к полуночи, тем сильней становилась стужа. Холод был таков, что пар изо рта застывал на лету и беззвучным инеем оседал на палубе, на румах. Трещали под тяжестью льда весла. На драккар налип толстый ледяной панцирь. Лед рубили, сбрасывали в воду, но он вновь нарастал, тянул на дно. Вестфолдинги возвращались…

Иные из викингов, вернувшись от края мира, рассказывали, что дальше — на краю небосвода — в редкий погожий день им посчастливилось видеть тускло блестящую белую полоску. Приблизиться к ней не получилось, она удалялась от драккара. Рисковать никто не захотел… Вестфолдинги посчитали — дальше начинается Нижний Мир.

Мир, в который уходят те мертвецы, которых великий бог, одноглазый Один, не взял к себе в Валгаллу. И эта поблескивающая, уходящая от драккара полоска и есть начало темного царства ужасной богини Хелль — наполовину прекрасной женщины, наполовину гниющей старухи…; Хелль — всегда безумной и голодной, пытающейся утолить свой непреходящий голод пожиранием бесчисленных смрадных трупов, которые умирали в ее пасти и вновь оживали, когда Хелль, не до конца переварив пожратое, отрыгивала трупы обратно. В общем истории рассказываемые викингами о полуночных местах, были одна другой диковинней и страшней.

Так что, по мнению викингов фьорд Хеннигсваг лежал на самом краю земли. За ним шел ледяной океан и царство богини Хелль. И среди вестфолдингов все поколения хеннигсвагских ярлов носили мрачноватую славу людей живущих на краю мира. Их боялись, уважали, но никаких дел вести с ними не хотели.

Хеннигсвагского ярла, сдружившегося с триградским воеводой Годославом, называли Торрвальд Медноволосый. Это прозвище ярл получил за то, что его длинные жесткие волосы имели красновато — медный цвет. Лицо ярла покрывали крупные веснушки, да такие яркие, что их не могли закрасить даже ледяные ветра океана.

Воевода Годослав запирался с Торрвальдом Медноволосым в своих богатых палатах и там проводил с гостем долгие часы. О чем они беседовали, никто не знал. Мало ли какие дела могут быть у прославленного воеводы и рыжеволосого ярла. Из просторной горницы не доносилось ни звука. Годослав и ярл беседовали тихо. Орать, перебивая собеседника ни к чему: не на хмельном пиру и не в бою. Накричались за свою жизнь: воевода — отдавая приказы в сечах, а ярл — перекрикивая штормовые ветра. Достойные мужи без крика найдут, о чем поговорить. И поймут друг-друга лучше, если голос будет литься тихо и доходчиво. Даже пронырливые девки-прислужницы, при всей их любознательности и тяге к тайнам, не слышали, о чем беседовали воины.

А вот если бы вскрылось, что обсуждали воевода и ярл, то возможно Триград не постигла беда.