Курильская обойма

Он обнаружился невдалеке от яхты. Три палатки, одна большая и две поменьше, расположились под укрытием невысокой каменный гряды, густо заросшей кустарником. От лагеря до воды было метров сорок. Небольшая, с умыслом выбранная бухточка позволяла шлюпке, стоящей сейчас у берега, даже в дурную погоду легко курсировать между берегом и яхтой.

В этот момент как раз шла погрузка шлюпки. Из палатки, стоящей ближе к воде, два человека вынесли за ручки небольшой, но очень увесистый ящик и потащили к шлюпке. Другая пара только что уложила такой же ящик в шлюпку и возвращалась к палатке.

За ними наблюдал стоящий у воды человек. Он ящики не носил и вид имел начальственный. Высоко поднятая голова, выпяченная грудь, заложенные за спину руки. Разобрать выражения лица Роман не мог, но вся поза этого человека говорила о его привычке командовать.

Вдруг один из тех, кто нес ящик, оступился возле самой шлюпки и едва не упал и не уронил свою ношу в воду. Кое-как удержавшись, он осторожно поставил ящик на дно шлюпки. Затем, низко пригнув голову, подошел к начальнику. Похоже, тот повелительным окриком подозвал его к себе. Во время выволочки голова провинившегося виновато кивалась вверх-вниз. Затем он еще раз низко поклонился и побежал к палатке вслед за своим товарищем. Начальник снова презрительно выпрямился и продолжил надзор за погрузкой.

– Ты слышишь, что я тебе говорю?! – донесся до Романа голос Наташи.

– А? Да… То есть… Извини, я засмотрелся, – спохватился Роман. – Так красиво…

– Я говорю, пора возвращаться, – сказала Наташа. – А то в самом деле будет поздно.

– Хорошо, – кивнул Роман, опуская бинокль. – Как прикажете, босс.

Наташа чему-то засмеялась и начала спускаться с горы. Роман, гадая, что бы значило увиденное им у шлюпки, двинулся за ней.

Пока спускались с горы, пока шли обратно и перебирались через речку, прошло минут двадцать. Когда вернулись к Александру, темнело. Солнце, правда, стояло еще довольно высоко, но заметное сгущение воздуха говорило о том, что близится вечер.

– Что так долго? – проворчал Александр. – Говорили – полчаса, а прошел почти час…

– Моя вина, Александр Петрович, – ударил себя в грудь Роман. – Так засмотрелся на падающие горы, что обо всем на свете забыл. Прости, ради бога.

– Что за падающие горы? Те, что возле косой сопки? – спросил Александр у Наташи.

– Те самые, – отозвалась она.

– А-а, – кивнул вулканолог, сразу мягчея. – Тогда понятно. Ну что, пошли домой?

– Пошли.

13 октября 21.45, о-в Кунашир

Ужин давно закончился. Обмен впечатлениями тоже. Александр и рыжий Павел вовсю зевали, стараясь не делать это слишком громко. Видно было, что парни привыкли ложиться рано. Маленький телевизор кое-как принимал пару японских каналов, но долго их не посмотришь. Так что лучше всего завалиться спать на сытый желудок и видеть красивые сны.

Для гостей разбили две узкие походные кровати. Роман, почти не спавший прошлой ночью, с удовольствием вверился бы объятиям Морфея. Но Наташа как-то странно посматривала на него и ко сну не собиралась.

Терпел и Роман. Он уже понял, что девушке выносливости не занимать, а стало быть, для него день еще не закончился.

Впрочем, день для него не закончился в любом случае. Проанализировав поведение людей в лагере, он решил, что надо посмотреть на них и на то, что их окружает, с более близкого расстояния. У него не шел из головы тот Самурай у лодки (Роман по оперативной привычке дал ему псевдоним). Уж больно спесиво он держался для начальника экспедиции. Гражданской экспедиции. Что-то не похож он на ученого, руководителя поисков затонувшего корабля. Скорее он напоминает… офицера, командующего операцией. А те, что таскали ящики, держались по отношению к нему как подчиненные. Или, что точнее, как солдаты. Гражданские люди так себя не ведут. И хоть японцы и отличаются от всего остального мира этой ярко выраженной подчиненностью младшего старшему, все-таки здесь был явный перебор.

Значит, офицер, командующий операцией? Но какой операцией? Что могут делать японцы на территории России? Той самой территории, которую они считают своей и страстно мечтают вернуть обратно. И что было в тяжелых ящиках? И почему неосторожность в обращении с этим ящиком вызвала такую реакцию?

Имей Роман меньше вопросов, он все равно не удержался бы от того, чтобы не наведаться к соседям. А при таком раскладе он просто не имел права этого не сделать. Пускай все, что он тут надумал, полная чепуха. Он готов это признать. Но только после того, как убедится в полной беспочвенности своих подозрений.

Поэтому, как-то забыв о своем желании пообщаться с Наташей теснее, Роман решил пару-тройку часов поспать, а затем потихоньку сбегать к яхте. Дорогу он помнил хорошо, так что заблудиться не боялся. На все про все он отводил часа два, максимум три. Чтобы до света вернуться и еще маленько поспать.

Но, похоже, у Наташи имелись свои планы. Когда Паша, лежавший на кровати, пару раз довольно громко всхрапнул, она поднялась и, накинув на плечи одеяло, обратилась к Роману:

– Может, немного погуляем по берегу?