Курильский десант

«Я, конечно, согласен с Вашим предложением, — говорилось в ответном послании И. В. Сталина от 30 августа, — обеспечить для Соединенных Штатов право посадки на наших аэродромах на одном из Курильских островов в чрезвычайных случаях в период оккупации Японии.

Я согласен также с тем, чтобы на советском аэродроме на одном из Курильских островов предоставить возможность посадки коммерческим самолетам. При этом Советское Правительство рассчитывает на взаимность со стороны Соединенных Штатов в отношении права посадки советских коммерческих самолетов на американском аэродроме на одном из Алеутских островов. Дело в том, что нынешняя авиационная трасса из Сибири через Канаду в Соединенные Штаты Америки нас не удовлетворяет ввиду ее большой протяженности. Мы предпочитаем более короткую трассу от Курильских островов через Алеутские острова как промежуточный пункт на Сиэтл».[29]

Но соблюдение прав взаимности и равных обязательств в отношениях между СССР и США не устраивало американские правящие круги. Поэтому президент США не обращался более к советской стороне по данному вопросу.

— Все это не было известно нам тогда, — добавил Алексей Романович, — но, несомненно, касалось всех нас — участников освобождения Курильских островов, Это касалось и всего нашего народа, которому мы вернули его исконные земли — острова Курильской гряды навсегда, навечно.

Курильская десантная операция стала предметом изучения военными специалистами и историками. Ей уделено внимание в ряде официальных изданий, научных исследований, в многочисленных журнальных и газетных статьях, в которых отмечены ее положительные моменты и недостатки. Но мне думается, что о ней и в дальнейшем вспомнят еще не раз. И не только потому, что она вернула Родине ее исконные земли — Курильские острова, являла образец мужества и отваги наших пехотинцев и моряков, летчиков и пограничников, но и сама по себе — как пример успешного решения боевой задачи в неимоверно сложных условиях планирования и подготовки, перехода морем, боя за высадку и, особенно, в сражении на захваченном плацдарме, где была достигнута победа меньшими силами над опытным и сильным противником, располагающим прочными оборонительными сооружениями, танками и артиллерией. Мы же, наши десантники, имели в начале боя лишь носимое стрелковое оружие — винтовки, автоматы, ручные и станковые пулеметы, гранаты, взрывчатку и несколько десятков противотанковых ружей. Четыре приготовленных к высадке 45-мм орудия были потоплены.

Несмотря на это, мы не только высадили войска, захватили плацдарм, но и расширили его, отбив ряд контратак японских танков и сопровождающей их пехоты. Высадив в дальнейшем всю свою артиллерию и бронемашины, мы были во всеоружии к дальнейшим наступательным действиям. Капитуляция противника предотвратила кровопролитие. И не только здесь, но и в более широком масштабе, потому что наша операция была лишь малой частицей великой победы Советских Вооруженных Сил на Дальнем Востоке против империалистической Японии.

Необычность условий и трудности высадки войск на необорудованный берег под огнем противника привели к тому, что мы потеряли тогда убитыми и ранеными 1567 человек при меньших потерях противника (1018 человек).[30] Это был единственный случай во всей Дальневосточной кампании 1945 года, когда потери наших войск превысили аналогичные потери японской стороны. Но история войны на Тихом океане знала и более тяжелые случаи.

Посуровев лицом, генерал вдруг спросил мета:

— Вы что-нибудь читали о десанте американских войск на японский остров Иводзима?

Я сказал, что помню лишь название острова и то, что он был захвачен американскими войсками незадолго до конца второй мировой войны.

— Однако о том, как все это происходило, — добавил я, — читал давным-давно, и подробности уже выветрились.

— Не хотите помешать моему рассказу — спасибо за деликатность, — ответил на это Алексей Романович. — Но если вы собираетесь писать об освобождении Курильских островов и нашей десантной операции, то, естественно, не можете не знать об этом. Тут уж и спрашивать нечего. Но я все-таки напомню.