Куриный бульон для души: 101 история о чудесах

Меня переполняло чувство вины: я физически не могла заботиться о маме сама. К тому времени я не могла даже поднимать ее. Я молила Бога: «Пожалуйста, найди для мамы другое место. Сью, позаботься о ней». Начались бесплодные поиски нового заведения.

В свой день рождения я поехала навестить маму, в дороге возвращаясь мыслями к тем праздникам, которые мы с мамой и Сью когда-то устраивали в этот день. Когда я завернула на парковку, свет моих радостных именинных воспоминаний затянуло тучами тревоги о маме.

Погрустневшая, я вошла в ее комнату. И там под неряшливой койкой оказался… пурпурный шарик. Я была поражена!

– Мам, где ты взяла этот шарик? – спросила я в изумлении.

– Не знаю, – ответила она. – Кто-то подарил мне его этим утром.

Я улыбнулась.

Через пару недель мой начальник на работе поинтересовался:

– Как дела у вашей мамы?

– Не очень, – вздохнула я. – Она до сих пор в списке ожидания на пансионат, который должен быть лучше, чем нынешний.

– Моя бабушка много лет жила в Пембруке. Там просто замечательно! – вмешалась в наш разговор одна из коллег.

Я никогда прежде не слышала о Пембруке, но позвонила туда. Каким-то чудом в пансионате оказалась свободная комната.

Мою маму перевозили на «скорой». Я поехала вперед, рассчитывая уже быть там, когда ее привезут. По дороге я ужасно нервничала, спрашивая: «Хорошее ли это место, Господи?» Я смотрела по сторонам, боясь пропустить новый мамин пансионат. Но его нельзя было не заметить.

К столбику напротив указателя на Пембрук был привязан пурпурный воздушный шар.

Донна Тети

Глава 2 Целительная сила молитвы

Господи, Боже мой! Я воззвал к Тебе, и Ты исцелил меня.

Псалтирь, 30:2

Сарафина

Видите ныне, что это Я, Я – и нет Бога, кроме Меня: Я умерщвляю и оживляю, Я поражаю и Я исцеляю, и никто не избавит от руки Моей.

Второзаконие, 32:39

Мне было двадцать два, и всего год отделял меня от диплома колледжа. Я еще не решила точно, что буду делать после учебы, но мне было ясно, что это будет связано с миссиями и сознательным служением. Именно так я представляла себе жизнь после сдачи последнего экзамена. Поэтому, вместо того чтобы работать, копя деньги, или просто отдыхать в последнее лето между третьим и четвертым курсом, я оказалась в маленькой африканской стране Свазиленд, помогая больным СПИДом и обнимая сирот.

В Южном полушарии выдался холодный день, и солнце уже закатывалось за горы. Наша группа должна была вернуться до темноты, так что мы собирались уйти из деревни, которую только что посетили. Когда мы миновали последнюю хижину, кто-то нас окликнул. Пожилая женщина, сидевшая на циновке, замахала рукой.

Эту женщину звали Сарафиной. Через своего переводчика мы узнали, что она уже два года не ходит, а последние пять суток ничего не ела. Она осталась одна, ее единственный сын жил далеко. Она не могла ходить к реке за водой и зависела от доброты соседей, отдававших ей остатки своих скудных трапез.

Когда Сарафина посмотрела на нас глазами, пораженными катарактой, я увидела на ее месте мою бабушку, на коленях выпрашивающую еду. Сердце мое заныло от боли. Я начала молиться про себя: «Господи, что мне делать?» – и услышала внутренний ответ: «Встань на колени».

«Что?» – переспросила я молча, не уверенная, что правильно поняла.

«Встань на колени».

Когда я встала на колени перед Сарафиной, это застигло ее врасплох. Она повернулась и посмотрела мне прямо в глаза.

Тогда я снова услышала внутренний голос: «Протяни руку».

Когда я потянулась к ней, Сарафина взяла меня за руку и засмеялась. Все оставшееся время мы сидели, держась за руки. С того момента это стало нашим обычаем.

Сарафина страдала старческим слабоумием и часто не могла припомнить собственное имя, не говоря уже о подробностях своей жизни. Когда ее разум начинал блуждать, я сжимала ее руку, называла ее по имени, и она возвращалась к разговору.

Следующие несколько месяцев я навещала Сарафину несколько раз в неделю. Иногда я приносила ей пап – африканское блюдо из кукурузной муки, смешанной с водой; но обычно приходила с пустыми руками. Мы просто сидели вместе и смеялись, наслаждаясь своей дружбой. Это было прекрасно.

Больше всего меня расстраивало, что я не знала духовных взглядов Сарафины. Как миссионер я хотела разобраться, слышала ли она об Иисусе… верит ли, что Он может простить ее грехи и обладает целительной силой.

На запястье и щиколотке Сарафина носила черные шаманские браслеты. Я сказала ей, что, на мой взгляд, есть другой путь:

– Бог способен исцелить тебя, Сарафина. Он может сделать так, что ты снова будешь ходить.

– О… – только и произнесла моя гого (так на сисвати называют бабушку), разглядывая свои браслеты.