Куриный бульон для души. 101 история о женщинах

Я никогда не забуду бабушкино лицо, когда она взяла куклу и прижала к груди. Она снова заплакала, но это были слезы радости. Сжимая куклу в объятиях, бабушка повторяла: «Она точная копия той, что у меня была».

Кто знает, может быть, она говорила так не только для того, чтобы нам было приятно. Может быть, нам и правда удалось сделать похожую куклу. Но когда я смотрела, как бабушка и ее восьмилетняя внучка вместе играют с куклой, я подумала, что бабушка почувствовала любовь, вдохновившую этот подарок. А любовь всегда выглядит одинаково.

Жаклин Хики

Отвести друг друга домой

– Если мы позволим матери остаться, это будет настоящим преступлением.

Эти слова произносит по телефону мой брат. Я и сама понимаю, что нам придется перевести маму из ее дома, где она прожила почти 60 лет, в дом престарелых, расположенный в сотне километров. У нас есть неделя, чтобы собрать ее вещи. Мысленным взором я вижу, как мать стоит на своей кухне с желтыми стенами. Ее плечи опущены, она предчувствует что-то «плохое», но не может вспомнить, в чем это «плохое» выражается.

Мне становится горько от мысли, что последнюю неделю мама проведет в полном одиночестве, перед тем как ее «вырвут с корнем» из земли родного дома и «пересадят» в другое место.

На следующее утро я вылетаю к матери, чтобы помочь ей собраться.

Эти семь дней оказываются, пожалуй, самым грустным, сложным и полным переживаний временем в моей жизни.

По телефону мама сказала, что начала упаковывать вещи, но, приехав, я нахожу в ее спальне всего две картонные коробки. Они открыты, в одной лежат две тряпичные куклы, которые она сшила еще до замужества, в другой – несколько рулонов туалетной бумаги. На остальные сборы ей не хватило душевных сил.

– Рита, я не знаю, с чего начать, – жалуется мне мать, и я готова расплакаться.

Но мы не стали собирать ее вещи. За неделю, которую я провела с мамой, мы не сняли со стен ни одной картины, чтобы не нарушить привычный порядок. Я следую указаниям сестры: «Рита, ты – передовой отряд. Тебе надо просто быть с матерью, чтобы ей было легче. Мы сами все соберем и упакуем, договорились?»

Что можно сделать для того, чтобы поднять мамино настроение? Может быть, пройтись вокруг озера? Ей это непременно понравится. Мои первые оформленные детские воспоминания – как мать быстро шагает по дороге. Ей нравится ходить пешком, потому что это дает ей прилив энергии, она чувствует себя живой и полной сил.

Я помню жаркий августовский день. Мне девять лет. Мама идет в больницу, расположенную на другой стороне озера, чтобы родить мою сестру Мэри. Да, она шагает пешком в родильное отделение, и отец еле за ней поспевает. Тогда в нашей семье не было машины.

Когда все дети выросли, мать начала ежедневно гулять вокруг озера. Я приезжала к ней в гости, и мы гуляли вместе. Но в последние три-четыре года ее ноги распухли и болели, и она уже не могла гулять так много, как раньше.

В первый же день я спрашиваю ее: «Ты сегодня в состоянии пройтись?» И мама уверенно отвечает: «Да, конечно!» – словно она ждала моего вопроса. Дорога вокруг озера составляет примерно четыреста метров. Мы обходим озеро три раза. После каждого круга мы останавливаемся на пару секунд, и я спрашиваю мать, устала ли она. «Нет, пойдем дальше!» – отвечает она с улыбкой, как будто хочет показать: «Смотри, я еще на это способна!» Мы обе очень рады прогулке, и я удивлена ее силой и выносливостью. У матери очень гордый вид.

Но в следующие дни она едва передвигается по дому. Ей даже сложно садиться в машину и из нее выходить.

– Видимо, я переборщила с той прогулкой, Рита, – признается она.

В эти семь дней мы много смеемся и иногда плачем. Мы стараемся жить обычной жизнью. Иногда по утрам ездим на службу в церковь. Иногда приглашаем на обед ее друзей. Мы сидим в креслах в гостиной и смотрим на наш любимый пейзаж, на озеро и растущие по его берегам деревья. Мать обожает это озеро. Все мы его обожаем.

Иногда мы смотрим по телевизору новости (в основном, погоду) и передачи Лоренса Велка[31].

Каждый день в пять часов у нас наступает «счастливый час». Мама готовит закуски, а я напитки. Потом мы вместе делаем ужин, а после иногда – попкорн. Порой мы играем в карты. И все равно некая тень, как черная туча, висит над обыденными вещами, которыми мы занимались много лет.

У мамы было несколько микроинсультов, и она уже не может водить автомобиль. Я сажусь за руль, и мы едем по разным делам: в банк, за продуктами, за таблетками для очистки ее вставных челюстей. Я отвожу ее к парикмахеру, который последние 35 лет делал ей «перманент», мы заезжаем к бухгалтеру, подававшему налоговые декларации нашей семьи с 1930-х годов. Мы возвращаемся домой и сидим, глядя на озеро. Иногда мы молчим, иногда предаемся воспоминаниям.

Ей нравится смотреть на озеро.

– Посмотри, как там вода блестит. Словно бриллианты.

– Сегодня сильные волны, правда, Рита?

– Какой красивый фонтан!

– Ты только посмотри, сколько народу сегодня вышло погулять! Видишь ту женщину в смешной красной шляпе?