Куриный бульон для души. 101 лучшая история

Целься в Луну. Даже если промахнешься, окажешься среди звезд.

Лес Браун, радио– и телеведущий

Мы подслушали, как маленький мальчик разговаривал сам с собой во дворе. На нем была бейсбольная кепка, он тащил мяч и биту. «Я – лучший в мире игрок в бейсбол!» – гордо сообщил он. Затем он подбросил мяч в воздух, размахнулся и промазал. Нимало не смущаясь, он поднял мяч, бросил его вверх и сказал себе: «Я – лучший в мире игрок на все времена!» Он ударил по мячу и снова промахнулся.

Он выждал с минуту, внимательно осмотрел биту и мяч. Затем опять бросил мяч и сказал: «Я – величайший игрок в бейсбол из всех живущих!» Он с силой ударил по мячу и опять промазал.

«Ух ты! – воскликнул он. – Какая подача!»

Источник неизвестен

После церкви в воскресенье утром моя пятилетняя внучка сосредоточенно рисовала на листе бумаги. Когда ее спросили, что она рисует, внучка ответила, что рисует Бога.

– Но ведь никто не знает, как он выглядит, – возразил я.

– Узнают, когда я закончу рисунок! – отвечала она.

Жак Холл

Моя декларация самоуважения

Будьте собой. Все остальные места уже заняты.

Оскар Уайльд, философ и писатель

Этот текст был написан в ответ на вопрос 15-летней девочки: «Как мне готовить себя к полноценной жизни?»

Я – это я.

Во всем мире нет другой точно такой же.

Есть люди, которые немного похожи на меня, но никто из них не является моей копией. Следовательно, все, что от меня исходит, – подлинно мое, потому что я одна это выбираю.

Я отвечаю за все свои победы и успехи, за все свои неудачи и ошибки.

Я хозяйка всего, связанного со мной, – моего тела, включая все его действия; моего ума, включая все мои мысли и идеи; моих глаз, включая все образы, которые они видят; моих чувств, какие бы они ни были – гнев, радость, огорчение, любовь, расстройство, восхищение; моего рта и всех слов, из него выходящих – вежливых, милых и грубых, правильных и неправильных; моего голоса, громкого и нежного; всех моих поступков, совершенных как в отношении других, так и меня.

Я – хозяйка моих фантазий, мечтаний, надежд, страхов.

Я отвечаю за все свои победы и успехи, за все свои неудачи и ошибки.

Поскольку я – хозяйка всего связанного со мной, я могу поближе познакомиться с собой. Я могу любить себя и подружиться с каждой из своих частей. Затем я могу добиться того, чтобы все мои части работали в моих интересах. Я понимаю, что внутри меня есть явления, которые меня ставят в тупик, а есть и то, о чем я не знаю. Но поскольку я отношусь к себе дружелюбно и с любовью, я могу смело и с надеждой искать решения проблем и способы узнать больше о себе самой.

Как бы я ни выглядела и ни проявляла себя, что бы я ни говорила и ни делала, что бы я ни думала и ни чувствовала в настоящий момент – это все я. Это ощущение отражает мое место в данный момент времени.

Когда позже я оглядываюсь на то, как я выглядела и как вела себя, на то, что я говорила и делала, что я думала и чувствовала, – некоторые мои части мне не нравятся. Поэтому я отказываюсь от тех, что мне не подходят, и оставляю те, что прошли испытание на пригодность. Я придумываю новое назначение тем частям, которые я забраковала.

Я могу видеть, слушать, чувствовать, думать, говорить и действовать. У меня есть инструменты, чтобы выжить, чтобы сближаться с другими людьми, чтобы быть эффективной, чтобы найти смысл и порядок в мире людей и вещей вокруг меня.

Я – хозяйка себя самой, и, следовательно, я могу себя проектировать.

Я – это я сама, и со мной все в порядке.

Вирджиния Сатир

Дама с мешком

Желание делиться не делает человека щедрым, оно делает его свободным.

Роберт Бролт, писатель

Обычно она спала рядом с отделением почты на Пятой авеню. Уже за несколько метров чувствовался запах мочи, просачивающийся сквозь слои грязной одежды, и запах гниения из ее почти беззубого рта. Если она не спала, то бормотала что-то бессвязное.

Как-то на День благодарения у нас осталось столько еды, что я собрала ее и поехала к почте.

Была холодная ночь. Листья кружились по улице, где почти никого не было – все, кроме немногих несчастливцев, находились в своих теплых домах. Но я знала, что разыщу ее.

На ней была та же одежда, которую она носила летом: несколько слоев шерсти покрывали ее старое, скрюченное тело. Ее тощие руки вцепились в бесценную магазинную тележку. Она сидела на корточках у проволочной ограды перед детской площадкой. «Почему она не выбрала другое место, где меньше дует?» – подумала я и решила: она обезумела и уже не понимает, что лучше прижаться к дверям.

Я остановила свой блестящий автомобиль у обочины, опустила стекло и сказала:

– Мама… вы не хотите…