Как быть, если в свои 46 вы обгорели до неузнаваемости в страшной аварии на мотоцикле, а четыре года спустя тело ваше парализовало ниже пояса в результате авиакатастрофы? Сможете ли вы стать миллионером, уважаемым публичным оратором, счастливым молодоженом и удачливым бизнесменом? Заниматься рафтингом и прыжками с парашютом? Управлять политической структурой?
У. Митчелл добился всего этого и даже большего после того, как две страшные аварии превратили его лицо в лоскутное одеяло из пересаженной разноцветной кожи, оставили руки без пальцев, а ноги его – тонкие и безжизненные – навсегда приковали его к инвалидному креслу.
После аварии на мотоцикле Митчелл перенес 16 операций. У него обгорело 65 процентов кожи, он не мог взять в руки вилку, набрать номер телефона и без посторонней помощи сходить в уборную. Но Митчелл, бывший морской пехотинец, не верил, что он побежден. «Я командую своим космическим кораблем, – заявил он. – Это моя победа и мое поражение. Я сам расцениваю ситуацию как отступление или как новую отправную точку». Через полгода он снова сел за штурвал самолета.
Митчелл купил викторианский дом в Колорадо, приобрел бар и личный самолет. Потом вместе с двумя друзьями он стал учредителем компании по производству дровяных печей, которая росла и вскоре стала второй по величине частной компанией в Вермонте.
Через четыре года после аварии на мотоцикле самолет Митчелла упал на взлетную полосу, едва оторвавшись от нее. У него оказались разбиты 12 грудных позвонков, и тело осталось навсегда парализованным ниже пояса: «Я спрашивал себя, чем, черт возьми, я заслужил такое».
Несломленный, Митчелл трудился днем и ночью, чтобы добиться максимально возможной самостоятельности. Он был избран мэром городка Крестед-Бьютт, штат Колорадо, и спас его от строительства шахт, которые изуродовали бы его природу и испортили экологию. Позже Митчелл баллотировался в конгресс, выгодно использовав свою отпугивающую внешность в слогане «Это вам не очередной красавчик».
Главное – не то, что происходит с вами, а то, как вы на это реагируете.
Несмотря на изуродованное лицо и физические недостатки, Митчелл стал сплавляться на плотах, полюбил и женился, получил степень магистра в области государственного управления, летал, выступал за защиту окружающей среды и проявил себя как общественный оратор.
Непоколебимо позитивная позиция Митчелла сделала его героем телепередач
«До того как меня парализовало, я мог делать 10 000 разных вещей, – признался Митчелл. – Теперь их осталось 9000. Я могу переживать из-за 1000 утраченных вещей или сосредоточиться на тех 9000, которые у меня остались. Я говорю людям, что в жизни у меня было два больших удара. Я решил не использовать их как оправдание для бездействия. Кроме того, опыты, которые тянут вас назад, порой можно оценить с новой точки зрения. Можно отступить, осмотреться кругом и сказать: «Наверное, в конечном счете, все это не так важно».
И помните: «Главное – не то, что происходит с вами, а то, как вы на это реагируете».
Беги, Пэтти, беги!
Когда Пэтти Уилсон была еще ребенком, врач сказал ей, что она эпилептик. Ее отец Джим Уилсон по утрам бегал трусцой. В один прекрасный день она улыбнулась, показав детские брекеты, и сказала:
– Папочка, я бы очень хотела бегать с тобой, но, боюсь, у меня будут припадки.
Ее отец ответил:
– Если он случится, я знаю, как надо действовать, так что начинай бегать.
Пробежки стали для них замечательным совместным времяпровождением, и, пока она бегала, у нее не было никаких припадков. Через несколько недель она сказала отцу:
– Папочка, я бы очень хотела побить мировой рекорд по бегу на длинные дистанции для женщин.
Отец заглянул в
Поступив в колледж, Пэтти заявила:
– Я пробегу от округа Орандж до Сан-Франциско (дистанция в 400 миль, 643 км). Став второкурсницей, – продолжила она, – добегу до Портленда, штат Орегон (более 1500 миль, 2413 км). На предпоследнем курсе добегу до Сент-Луиса (около 2000 миль,3218 км). На последнем курсе я добегу до Белого дома (расстояние более 3000 миль, 4827 км).
Пэтти относилась к своей эпилепсии как к «неудобству», а не болезни. Все внимание она сосредоточила не на том, чего у нее не было, а на том, что у нее