Джимми – молчаливый бостон-терьер, чей маленький хвост был несколько смещен, отчего казался кривым – стал не единственным, кто нарушил счастливое одиночество Джейка. После смерти нашего зятя нам в наследство досталась рыжая собака смешанной породы по кличке Холли. Затем наш младший сын принес домой Руди – длинношерстного черепахового котенка с глазами цвета киви. Сын ушел, а Руди остался.
Так мы превратились в семью с четырьмя домашними животными. Джейк, однако, был в этой стае главным, и мы все это знали.
Джейк прожил невероятно долгую жизнь. Но все в этом мире имеет свой конец. В двадцать три года Джейк стал угасать. Он похудел, редко уходил далеко от дома, приносил домой меньше птиц и мышей. Во время вечерних прогулок его приходилось носить на руках. Мы произносили «с-т-а-р-о-с-т-ь» шепотом, по буквам, как будто верили, что если Джейк его не услышит, то не случится ничего плохого.
Джейку пришлось удалить почти все зубы, а те, что остались, были так изношены, что он больше не мог жевать. Теперь Дуг расжевывал кусочки курицы и рыбы и давал их Джейку. Узы любви требовали самоотверженности: Джейк продолжал жить ради Дуга, а Дуг продолжал лелеять Джейка и заботиться о нем, как любящий сын заботился бы о своих стареющих родителях.
И вот настал тот печальный день, когда мы все поняли, что время Джейка закончилось. Дуг отнес его в гостиную, они вместе сели на диван и попрощались. Джейк, казалось, хотел оставить Дугу последний подарок. Собрав все силы, на которые он только был способен, кот издал слабое мяуканье, в ответ на которое из разных концов дома прибежали Руди, Холли и Джимми. Все они уселись на полу, глядя на Джейка снизу вверх.
И тогда кот, переводя взгляд с одного наследника на другого, стал раздавать инструкции. Выслушав его очень внимательно, каждый вернулся к своим прерванным делам.
Затем Джейк попрощался и с Дугом.
Прошло совсем немного времени, и мы убедились, что последние наставления Джейка выполняются наилучшим образом. Холли стала ближайшей подругой Дуга: она никогда не отходила далеко от его ног и всегда стояла на страже возле любой комнаты, в которой он находился. Когда Дугу нужен был собеседник, Холли была готова выслушать его. Преданность Холли Дугу во многом повторяла преданность Джейка.
Если Холли стала вожаком стаи, то Руди взял на себя роль главного кота. Теперь он спал на голове Дуга, как это часто делал Джейк. И точно так же просовывал лапы под дверь ванной, соблазняя Дуга поиграть изнутри. Он валялся на принтере, пока Дуг работал за компьютером. Иногда Руди ходил со мной по району, когда я доставляла почту на нашей улице – точно так же мы когда‐то делали с Джейком.
Что касается Джимми, то у него тоже начала формироваться особая связь с Дугом. Он даже позволил Дугу сблизиться с собой настолько, чтобы попытаться научить его лаять.
Рыжий полосатый кот Джейк перешел в другую жизнь, но напоследок оставил нам всем частичку себя. Я же сказала – у него было очень большое сердце.
Между друзьями
Я лежала на кровати, свернувшись калачиком в позе эмбриона. Почему из всех недель именно сейчас я должна была подхватить желудочный грипп? Всего несколькими днями ранее я пообещала заменить другого бухгалтера, занимавшегося расчетом зарплаты в моем отделе, чтобы она могла отправиться в отпуск. Разрешение на этот отпуск стало возможным исключительно благодаря моей готовности обработать лишнюю платежную ведомость. И вот теперь я прикована к постели. Каким образом четыреста сотрудников смогут получить зарплату?
Время текло в мучительных спазмах, я то погружалась в беспокойный сон, то выныривала из него. Наконец, ближе к рассвету, я увидела рядом с собой моего верного рыжего полосатого кота Му.
Обычно мне нравилось делить постель с Му, но сейчас даже его маленькое тело у моих ног раздражало. Я ворочалась с боку на бок, пытаясь найти положение, которое хоть немного облегчило бы мои страдания. И с каждым движением Му приближался. Я мягко отталкивала его, но он возвращался снова и снова. Наконец, слишком уставшая, чтобы бороться, я сдалась. И тогда маленький полосатый кот сделал что‐то очень странное – он лег плашмя на мой ноющий живот.
Тут надо заметить, что Му любил спать в самых необычных позах и местах: на спине посреди пола в гостиной, задрав все четыре лапы вверх; под подушкой своей кошачьей кровати, а не на ней. Однажды мы обнаружили его в ящике для носков. Но никогда еще он не лежал на мне таким образом.
Его было сложно назвать любителем объятий: он слишком ценил свое личное пространство. Му был независимым, всегда гулял сам по себе – вероятно, эту привычку он усвоил во время бездомных скитаний в первые годы своей жизни. Но теперь, по какой‐то одному ему известной причине, он улегся прямо на меня.