Куриный бульон для души. Счастье в твоих руках! Психотерапевтические истории со счастливым концом

– Не хочу тебя понапрасну обнадеживать, – сказал он, – но думаю, что мне перезвонят из строительной фирмы Джонса. Собеседование прошло отлично, и у меня хорошее предчувствие. Может, нам и не придется больше торчать в старом дедушкином доме.

– Знаешь, а здесь не так уж плохо, – возразила я. – Зачем торопиться? Возможно, имеет смысл остаться – по меньшей мере, пока мы не поднакопим денег.

Джо не мог поверить своим ушам:

– Ты сказала, что здесь не так уж плохо?

– Именно, – засмеялась я.

И в этот момент он понял, что я не шучу. И вздохнул с облегчением.

Чтобы научить меня видеть хорошее в старом доме, понадобилась одна трехлетняя девочка.

Не имеет значения, насколько плохо положение, в котором вы находитесь. Всегда найдется то, за что стоит быть благодарным. Нужно только оглядеться вокруг.

Элизабет Этвотер

В ожидании Киры

Надежда – спутница силы и мать успеха. Тот, кто всем сердцем надеется, обладает даром творить чудеса.

СЭМЮЕЛ СМАЙЛС

– Мне снова приснилась малышка, – сказала я Майку. – Она была такая красивая.

Мы сидели в отделанном камнем дворике нашего дома в Атланте. Было тепло, но сыро. Последние глотки утреннего чая и, возможно, последние сухие минуты перед приближающимся дождем. Внезапно я вспомнила одну важную деталь:

– У нее зеленые глаза, как у тебя. Майк, она просто твоя копия!

Муж взглянул на меня молча, будто не находил слов, что было совсем на него не похоже, а затем покатился прочь в своем инвалидном кресле. Я въехала в дом следом за ним.

После несчастного случая у Майка отказали ноги, однако верхняя часть тела его все же слушалась. Мне повезло меньше. В двадцать лет я упала с лошади и с тех пор могла лишь немного двигать руками. Некоторая чувствительность ниже пояса тоже присутствовала, но больше похвастаться было нечем. Обычно при слове «парализованный» люди вспоминают Кристофера Рива. На деле все далеко не так романтично. В целом мы вели относительно нормальную жизнь. Как и Майк, я была в состоянии передвигаться в кресле-коляске, и, благодаря модифицированному ручному управлению, даже могла водить фургон. Однако никакие хитроумные устройства не помогли бы мне забеременеть. Для этого было необходимо экстракорпоральное оплодотворение. А еще – суррогатная мать. И чудо.

До сих пор чудес с нами случалось немало, и Майк считал несправедливым просить еще об одном. Чудом было уже то, что мы женаты и живем вместе.

Мы с Майком познакомились во время гонок на инвалидных колясках, а до этого обитали на разных континентах: он в Англии, я – в Северной Каролине. Каким-то загадочным образом нас не остановили ни наши травмы, ни далекие расстояния. Прошли годы, прежде чем мы достигли нашего нынешнего положения: мы состоим в браке и не боимся перемен. Именно об этом я сказала Майку тем теплым июльским днем: «Почему бы нам не попытаться? Вдруг снова случится чудо?»

Майка не пришлось долго уговаривать. «Ты права. Может, позвоним тому врачу, о котором ты читала?» – сказал он.

Недавно я узнала о докторе, который помогает женщинам с травмами позвоночника. Помню, как тщательно разглядывала его фотографию на сайте. У доктора Толедо были волосы с проседью и добрые голубые глаза. Не оставляя себе времени, чтобы передумать, я немедленно набрала номер и назначила встречу.

Настоящий доктор Толедо оказался даже лучше своего изображения в Сети. Другие врачи отговаривали нас от нашей затеи, а он, наоборот, подарил надежду.

– Шеннон, – сказал он, – я бы не советовал вам пытаться выносить беременность самой. Сегодня доступны разные варианты. Возможно, вам стоит…

В этот момент мы перебили его: «Не волнуйтесь, доктор Толедо, мы уже присмотрели суррогатную мать».

Сестра Майка Джули вызвалась родить нашего ребенка – щедрое предложение, учитывая, что она жила в Англии. Планы обретали форму.

Мы с энтузиазмом приступили к делу, однако вскоре поняли, что все наши мечты развеиваются, словно дым: одно неудачное ЭКО следовало за другим. В конечном счете, все сроки истекли, и Джули вернулась в Англию совершенно подавленная. А мы снова спустились в чистилище.

Только теперь это чистилище было больше похоже на бездонную пропасть. Первый раз в жизни я впала в глубокую депрессию, несравнимую даже с тем, что я чувствовала после травмы. В тот раз я была опустошена, но сейчас ощущала нечто более животное: полное безысходное отчаяние.

Я всегда представляла себя матерью. Мои собственные переживания осложнялись еще и тем, что мне до боли было жалко Майка. Помню, как при нашей первой встрече он признался:

– Знаешь, Шеннон, после того несчастного случая я плакал только один раз – когда врач сказал, что я не смогу стать отцом.

Я молилась: «Господи, в этом мужчине столько любви. Почему ты лишаешь его такой возможности?»