Куриный бульон для души. Все будет хорошо! 101 история со счастливым концом

Кем бы я ни была раньше, теперь той женщины уже не осталось.

В первые недели друзья и близкие, включая моих разведенных родителей, мачеху и отчима, собирали меня по частям и делали все, что было необходимо. Главное – было начать процесс восстановления. Мы вместе встречались с психологами, понимая, что мне еще долго не обойтись без их помощи. В один из дней мы побеседовали со специалистами по изнасилованиям, чтобы узнать, как быть после такого преступления. Несмотря на то что после нападения обо мне прекрасно позаботились врачи «Скорой», родители записали меня на прием к специалисту по СПИДу, опасаясь, что я подхватила болезнь. При всем этом мы старались как можно больше времени проводить вместе там, где я чувствовала себя в безопасности.

Мы также часами работали с полицией. За два дня со мной поговорили трое полицейских и двое детективов. Я кое-что помнила о нападении, но многое забылось из-за шока. Я листала альбомы со снимками арестованных и изучала сотни лиц осужденных. Несмотря на пустоту в душе и шок, лишивший меня чувств, я хотела, чтобы моего насильника поймали, осудили и посадили в тюрьму. Каким-то образом я находила силы – либо обращаясь к внутренним резервам, либо заимствуя их у окружающих.

На второй день работы с полицией я узнала, что изнасилование – это проявление силы. Секс не так важен. Оружие насильника – часть тела, а не нож и не пистолет. Когда нападавший подошел сзади и закрыл мне рот и нос, не позволяя ни двигаться, ни дышать, он получил контроль. Я была беспомощна. Я не сопротивлялась. Меня обуял страх. Не знаю, чем бы закончилось нападение, если бы я дала отпор. Впоследствии я узнала, что он вышел из тюрьмы всего за двенадцать дней до нападения. Если бы я дала ему отпор, осталась бы я в живых? Не знаю.

Мне нужно было самой восстать из пепла.

Используя отпечатки пальцев с места преступления, через два дня полицейские устроили облаву по последнему известному адресу насильника – в доме его матери. Когда она открыла дверь, полиция обнаружила его в постели с другой женщиной. «За что вы меня?» – спросил он офицера. После ареста я опознала его и дала показания большому жюри. Его осудили и отправили за решетку.

В одной из книг, которые я прочитала после нападения, говорилось, что для восстановления жертве необходимо не только снова почувствовать себя в безопасности, но и вернуть себе ощущение контроля над ситуацией. Когда шок прошел и ко мне вернулись чувства, я поняла, чего меня лишил этот человек. Он превратил меня в безжизненный мешок с костями. Время от времени я вспоминала, каким человеком была совсем недавно. Я была молодой женщиной, которая усердно трудилась на своей первой работе. Я спокойно ездила на метро, полном незнакомцев, ела фалафель вместе с приятелями с работы и ходила в «Стрэнд» за подержанными книгами. Я любила путешествовать одна и играть в спортивные игры, веселиться с друзьями и смеяться от души. Эти воспоминания заставляли меня тосковать по «до», хотя я на всю жизнь осталась в «после». Зачастую мне казалось, что я никогда не приду в себя – что это просто невозможно. Кем бы я ни была раньше, теперь той женщины уже не осталось.

Примерно через месяц я решила вернуться на работу хотя бы на несколько часов в день, не только чтобы сохранить свое место, но и чтобы почувствовать ритм жизни. Через несколько недель я смогла работать дольше. Мне было отрадно общаться с клиентами, которые не видели во мне «ту женщину, которую изнасиловали». Все постепенно менялось. Однажды кто-то пошутил, и я рассмеялась, хотя еще недавно ни в чем не замечала юмора. В другой день подруга позвонила узнать, как у меня дела, и я сняла трубку не из чувства долга, а из-за желания поболтать. После нескольких недель полного отсутствия аппетита я наконец услышала стоны собственного желудка. Эти маленькие победы случались редко, внутри меня по-прежнему бушевал шторм, но они все же были. И эти крошечные моменты стали выстраивать день за днем, пока жизнь не началась снова – даже без моего ведома.

Я постепенно понимала, что восстановиться смогу лишь с собственной помощью. Меня по-прежнему поддерживали, но мне нужно было самой восстать из пепла. И это было чертовски тяжело. Каждый день возникали моменты, когда я сходила с ума от страха, отчаяния и жалости к себе. Затем столь же неожиданно я замечала цветок и думала, что больше никогда не увидела бы ни одного цветка, если бы погибла в тот вечер.

Внутри меня боролись противоречивые чувства. Живое, леденящее душу воспоминание заставляло меня свернуться в клубок и бороться с ощущением беспомощности и обреченности. Но затем я напоминала себе, что написано в книгах: такие воспоминания – неотъемлемая часть посттравматического стрессового расстройства. Со временем они прекратятся. Как только сердечный ритм выравнивался и дыхание восстанавливалось, я неизменно расправляла плечи.