Читаем Курить сигары Черчилль научился под пулями полностью

Курить сигары Черчилль научился под пулями

Александра Овчинникова

Биографии и Мемуары / Документальное18+

Александра Овчинникова

Курить сигары Черчилль научился под пулями


1899 год. Военный репортер Уинстон Черчилль в форме бойца легендарной Южноафриканской легкой кавалерии


Ровно семьдесят лет назад, 20 августа 1940 года, Уинстон Черчилль произнес одну из своих самых выдающихся речей. Он выступал в палате общин в разгар бомбардировок Британии гитлеровскими самолетами. Именно тогда премьер убедил британцев держаться до последнего и вселил в них веру в победу. Как ему это удалось? Он говорил о войне как человек, знающий ее изнутри. Что не случайно. В юности Черчилль работал военным корреспондентом. Об этом этапе его карьеры «Известия» вспоминают семьдесят лет спустя.

«Град пуль был для него лакомым куском», — пишут биографы о юном Черчилле, потомке герцога Мальборо. Когда Уинстону исполнился 21 год, он решил стать военным корреспондентом. Это была революционная профессия для сына лорда, пусть даже на излете Викторианской эпохи. Однако отец к тому времени умер. А мать — леди Рэндольф Черчилль, дочь богатого американского бизнесмена — не стала сдерживать порыв сына. Напротив, помогла ему своими связями.

Черчилль прошел боевое крещение на Кубе. В 1895 году он освещал восстание местного населения против испанцев. Именно здесь Черчилль впервые побывал под огнем. Попутно — пристрастился к сигарам и усвоил привычку послеобеденной сиесты (ее он сохранил на всю жизнь). Уинстон публиковал свои репортажи в лондонской газете «Дейли график», однако не получил признания на родине. Зато американская «Нью-Йорк таймс» охотно брала статьи на перепечатку. А испанское правительство даже наградило журналиста медалью.



Любопытный факт. Спустя всего четыре года после дебюта в журналистике Черчилль стал самым высокооплачиваемым корреспондентом своего времени. (По образованию при этом был военный: окончил Королевское военное училище в Сандхерсте.) В 1899 году газета «Морнинг пост» предложила Черчиллю 250 фунтов в месяц — около 8 тысяч фунтов в современном эквиваленте — за освещение англо-бурской войны. Черчилль принял предложение и не прогадал. Будущий премьер снискал на поле боя настоящую славу. Солдаты, с которыми он попал в окружение буров, вспоминали потом, как бесстрашно репортер действовал под огнем, как после обстрела расчищал железнодорожные пути, чтобы дать возможность увезти раненых в тыл. Именно в ходе англо-бурской кампании Черчилль попал в плен и совершил свой знаменитый побег. Он вернулся в Британию героем, а уже через несколько месяцев стал членом палаты общин.

Пристрастие к журналистике подвело Уинстона Черчилля только один раз. Так получилось, что первое издание своей книги «Оружие и пакт» он подарил советскому разведчику. Им был корреспондент Би-би-си Гай Берджесс. Черчилль так восторгался журналистским талантом Берджесса, что не распознал в нем коммуниста.

Похожие книги

10 гениев, изменивших мир
10 гениев, изменивших мир

Эта книга посвящена людям, не только опередившим время, но и сумевшим своими достижениями в науке или общественной мысли оказать влияние на жизнь и мировоззрение целых поколений. Невозможно рассказать обо всех тех, благодаря кому радикально изменился мир (или наше представление о нем), речь пойдет о десяти гениальных ученых и философах, заставивших цивилизацию развиваться по новому, порой неожиданному пути. Их имена – Декарт, Дарвин, Маркс, Ницше, Фрейд, Циолковский, Морган, Склодовская-Кюри, Винер, Ферми. Их объединяли безграничная преданность своему делу, нестандартный взгляд на вещи, огромная трудоспособность. О том, как сложилась жизнь этих удивительных людей, как формировались их идеи, вы узнаете из книги, которую держите в руках, и наверняка согласитесь с утверждением Вольтера: «Почти никогда не делалось ничего великого в мире без участия гениев».

Александр Владимирович Фомин , Александр Фомин , Елена Алексеевна Кочемировская , Елена Кочемировская

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Третий звонок
Третий звонок

В этой книге Михаил Козаков рассказывает о крутом повороте судьбы – своем переезде в Тель-Авив, о работе и жизни там, о возвращении в Россию…Израиль подарил незабываемый творческий опыт – играть на сцене и ставить спектакли на иврите. Там же актер преподавал в театральной студии Нисона Натива, создал «Русскую антрепризу Михаила Козакова» и, конечно, вел дневники.«Работа – это лекарство от всех бед. Я отдыхать не очень умею, не знаю, как это делается, но я сам выбрал себе такой путь». Когда он вернулся на родину, сбылись мечты сыграть шекспировских Шейлока и Лира, снять новые телефильмы, поставить театральные и музыкально-поэтические спектакли.Книга «Третий звонок» не подведение итогов: «После третьего звонка для меня начинается момент истины: я выхожу на сцену…»В 2011 году Михаила Козакова не стало. Но его размышления и воспоминания всегда будут жить на страницах автобиографической книги.

Карина Саркисьянц , Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Театр / Психология / Образование и наука / Документальное