Курляндский бес

– Я всего-навсего хочу разрубить гордиев узел.

Пять минут спустя Дюллегрит уже стояла возле кресла графа и с тревогой смотрела на точеное лицо. Но граф глядел на свои колени. Время от времени он касался рукой поясницы, шарил пальцами, не находил фальдрикера и вздыхал.

Герцогиня и стоявшие рядом с ней дамы глядели на графа с искренним сочувствием – да и как не пожалеть красавчика…

– Не бойся, – сказал плясунье герцог. – И отвечай честно, потому что я знаю правду. За ложь накажу. Значит, этот господин совратил тебя?

– Да, ваше высочество, – тихо ответила Дюллегрит. – Но я сама…

– Господин ван Тенгберген, это правда?

Граф сидел, повесив голову и поминутно вздыхая. Он молча покивал, но говорить не желал. Даже трудно было догадаться, понял ли он смысл вопроса.

– Бедное дитя, – сказала Луиза-Шарлотта; она, имея свое мнение о девицах, не умеющих сохранить девственность, решила подыграть супругу, хотя и не разумела, к чему он клонит. – Так всегда бывает, если за девушкой не смотрит мать. Почему мать отпустила тебя с братом в Курляндию? Почему не поехала с вами?

– Брат обещал, что сам будет за мной смотреть. И… и он хотел здесь выдать меня замуж, как только мне исполнится шестнадцать…

– За кого? – спросил герцог.

– За Йооса Рейсинга… он тоже танцует… в нашей труппе, ваше высочество… мы вместе исполняли рыбацкую пляску и разучивали пастораль…

– Я помню его. Ты бедная дурочка, Маргарита Пермеке, – сурово, но с некоторым состраданием произнес герцог. – Тебе нужно было хранить верность жениху своего круга, а не заглядываться на аристократа. Этот господин граф – он твой первый любовник? С Рейсингом у тебя ничего не было?

– Нет, ваше высочество! – пылко воскликнула Дюллегрит. Она не понимала, как можно помнить о Йоосе, когда рядом – граф ван Тенгберген.

– Девочка попала в беду, мое сердечко, – герцог ласково прикоснулся к руке своей суровой супруги. – Спроси у своих дам, только пусть ответят честно: есть ли хоть одна, кто отказалась бы стать графиней ван Тенгберген? Они все на него поглядывали, только ни у одной не хватило смелости…

Луиза-Шарлотта вдруг улыбнулась.

Трудно найти женщину, которая при мысли о свадьбе и подвенечных нарядах не улыбнется.

– Это отличная мысль, милый муж, – сказала она. – Неженатый граф может натворить немало бед, совратить других девиц, особенно знатных, – им будет казаться, что он готов на них жениться. У нас при дворе есть девицы, достойные графского титула. Я могу прямо сейчас назвать их.

– Да, граф может много натворить, но сам своего греха даже не поймет. Впрочем, это не оправдание ему, мое сердечко, – герцог усмехнулся, но это была нехорошая усмешка, ехидство пополам с оскалом хищника. – Пусть все, кто вздумает найти себе местечко при нашем дворе, знают – разврата тут не было, нет и не будет. Всякая любовь или увенчается честным браком, или будет изгнана. Все это слышали?

Изображать глухого никто не осмелился.

– Мое сердечко, забери к себе невесту и сделай все, что нужно, чтобы через два часа мы все встретились в нашем любимом Божьем храме, – указав на Дюллегрит, велел супруге герцог, и она согласно кивнула. – Пусть на кухне быстро приготовят угощение, пусть накроют столы – тут ты отдашь все распоряжения, я в это не вмешиваюсь. Никакой роскоши не нужно. Господа, кто из вас одолжит графу нарядное платье? Новое шить некогда.

– Пойдем, дамы, – приказала герцогиня и, не оборачиваясь, пошла в свои покои. Дамы, изумленные решением герцога, перешептываясь, поспешили следом.

– А ты что стоишь, глупая, как будто увидела привидение? – шепнула Дюллегрит пожилая гофмейстерина. – Беги, целуй руки ее высочеству.

Но Дюллегрит, не отрываясь, смотрела на графа.

Граф ван Тенгберген сидел неподвижно, смотрел перед собой остановившимся взглядом. Казалось, он не понимал, что происходит. Дюллегрит стало страшно – таким она своего суженого еще не видела. Она подбежала к графу и схватила его за руку. Он посмотрел на невесту и слабо улыбнулся.

– Бесенок, – сказал он. – Господи, кто я? Где я? Зачем все это?

– Что с вами, Эразмус? – спросил герцог Якоб.

– Что со мной? Я не знаю… Меня потеряли. Это не я, – ответил граф. – Я – не здесь! Вот это – не я!

Герцог был сообразителен.

– Не думал я, что все так плохо. Лекаря сюда, немедленно, – распорядился он. – И священников позвать, кого найдут. Пусть разберутся – он играет комедию или действительно лишился рассудка.

– Ваше высочество, если граф лишился рассудка, свадьба отменяется, – сказала гофмейстерина. Она подошла, чтобы взять Дюллегрит за руку и увести.

– Нет, сударыня. Я не могу допустить, чтобы девушка, которая приехала сюда девственной, просила моего покровительства и стала жертвой соблазнителя, осталась незамужней.

– Пожалейте девушку, ваше высочество. Пусть она грешница и развратница, но приковать ее на всю жизнь к безумцу – что может быть хуже?