Курмо загадывает желание

– Да, ужасно жарко, – согласилась фрау Тоссило, открыла пакет и сунула в рот ароматную мягкую булочку с изюмом.

Продавщица ещё не закончила свой монолог.

– Интересно, к чему приведёт такая жара, что она нам ещё принесёт? – сказала она.

Фрау Тоссило жевала, усмехаясь про себя: «Это правда. Будет действительно интересно, когда все увидят, кого она нам принесёт!»

30. В последующие месяцы

С каждым днём хвост Курмо понемногу отрастал. По вечерам Янка и Йохан поднимались на крышу, чтобы навестить его. А днём, сразу после школы, их частенько можно было встретить у открытого бассейна.

Янку с Леной, Марлоном и другими ребятами из их класса – на лужайке под большими деревьями, а Йохана и Бэрана с друзьями – на широких каменных уступах.

Иногда брат и сестра случайно встречались в очереди на большую горку. Йохан улыбался Янке и опять исчезал.

Раньше Янка расстраивалась бы из-за этого. Но всё изменилось. Они так много пережили вместе с братом, она знала, как сильно они любят друг друга. Янка чувствовала глубокую связь с ним и больше не обижалась, если он не уделял ей внимания. К тому же ей столько внимания уделял Марлон, что мог бы собой и трёх братьев заменить. И ещё не факт, что получишь от братьев в подарок серебряный браслет со слониками.

Йохан был рад, что его спина снова в порядке и что этим летом Бэран чаще приходил к нему в шортах, чтобы вместе отправиться в бассейн, а не сражаться в компьютерных играх.

В первые дни после их возвращения он немного боялся своего компьютера. Хотя теперь этот страх исчез, ноутбук больше не производил на Йохана такого магического воздействия, как раньше. Он всё ещё с удовольствием программировал, играл, общался в чатах и тому подобное, но уже не сутками напролёт.

Вместо этого он начал больше рисовать. Он увлечённо делал наброски, много работал над светотенью и бесконечно совершенствовался в передаче плавных переходов от одного цвета к другому.

Ему было приятно, когда отец сказал:

– Какие хорошие у тебя рисунки, Йохан, в самом деле очень, очень хорошие!

И он улыбнулся, когда мама заметила:

– Всё это выглядит так реально! А ещё мне очень нравится, как у тебя удивительно сочетаются обычные вещи с фантастическими.

Йохан часто рисовал Курмо. Во всех размерах и цветах, в которых он видел дракона. Ночью, днём, на пушистом ковре, рядом с фикусом, или на террасе крыши – спящего, свернувшись калачиком, возле фрау Тоссило, в окружении голубей. Или в полёте – с Янкой, Марлоном и с ним самим на драконьей спине.

Или изображал Курмо высоко в облаках, но тогда более абстрактным, еле видимым, почти не распознаваемым и в окружении многих других подобных ему существ.

Но всегда рисовал его с большим хвостом. Целым и исцелённым.

Йохан не мог знать, что Курмо никогда не исцелится полностью.

Перезапускающее зелье в настоящей жизни не имело никакого всё-обнуляющего-эффекта. Видимо, всё-таки нельзя с помощью зелья из компьютерной игры обратить то, что произошло в реальности.

Поэтому порошок-пеленгатор всё ещё отправлял информацию о местонахождении дракона. В «Блэк Вест Интернэшнл» тем временем наладили электроснабжение, отремонтировали все агрегаты, и устройство для приёма сигналов, исходящих от Курмо вновь заработало безупречно.

Но там больше не осталось сотрудников, знающих, как истолковать эти сигналы.

– Что это за странные импульсы? – ежедневно задавался вопросом человек, которому нескольких месяцев назад поручили обслуживать этот экран.

Но поскольку он так и не выяснил это, то в конце концов решил больше не заниматься этим вопросом.

«Наверное, это всего лишь причуда бывшего руководства кампуса, – подумал он. – Говорили, что босс за последние несколько лет стал немного странноватым, а недавно и вовсе вышел из игры. У него случился нервный срыв или что-то в этом роде, во всяком случае, сейчас он не совсем в здравом уме, и похоже, дела его крайне плохи».

Во всяком случае, такое случалось здесь не раз.

31. В лабиринте

Слухи, что ходили в кампусе, не совсем соответствовали действительности.

Тонкогубый чувствовал себя уже совсем не так плохо. Теперь, когда он провёл в клинике несколько месяцев, он мог даже заниматься садоводством.

Ему нравилось гулять по саду с врачом-трудотерапевтом, осматривая зернистую почву вокруг лекарственных трав, которую он мотыгой и собственными руками очистил от сорняков.

Осень в этом году всё никак не наступала, и в конце октября в воздухе всё ещё жужжали мухи.

Стоял солнечный, тёплый, безветренный день.

Тонкогубый, как обычно, по дороге в огород проходил мимо лабиринта, высаженного возле клиники. Это был лабиринт из самшита прямо у озера.

Другие пациенты уже рассказали о нём Тонкогубому. Но сегодня утром ему вдруг захотелось самому посмотреть, что там внутри. Положив мотыгу в траву, он вошёл в лабиринт.

Кусты тут же поглотили его, стало заметно темнее. Тонкогубый ощутил лёгкое беспокойство.

Добравшись до первой развилки, он повернул налево. Потом снова налево и побрёл дальше вглубь. Как же эти кусты от всего ограждают! Здесь даже радио, включённое на террасе, едва слышно.