Курок

Потянувшись к краю стола, я взяла свою бутылку апельсинового сока, затем протянула ей через плечо. Только крышка была затянута не до конца и сок разлился. Послышался шокированный вздох моей сестры.

– Фу, Уинтер! – закричала она.

Я поморщилась.

– Ой, он уже был открыт? Извини. Я такая слепая.

Сидящие за столом захохотали. Зарычав, Ари умчалась прочь – по крайней мере, я именно так это представила. Ее невнятные ругательства постепенно стихли.

– О черт, девочка, – сказал Ной, легко стукнув меня по руке. – Ты моя героиня.

Довольная собой, я улыбнулась ему. Меня немного раздражало то, что мы с Ари снова воевали, но все же, как и в случае с Дэймоном, я была в какой-то мере признательна обыденности случившегося. Арион не стремилась пощадить мои чувства. Она обращалась со мной, как с идиоткой. Будто необходимость учиться жить заново шесть лет назад не закалила меня, не научила быстро приспосабливаться к переменам, новым трудностям, и с твердым сердцем бороться за то, что, по словам других людей, я не могла сделать или получить.

Возможно, поэтому Дэймон и не относился ко мне так, словно я сделана из стекла. Может, он знал.

Я вспомнила мальчика из фонтана с окровавленной рукой и слезами, тихо катившимися по его лицу из-за того, что с ним что-то… вернее, слишком много плохого случилось, о чем он не хотел говорить. Сейчас Дэймон почти превратился в мужчину, который больше никогда не заплачет и скорее прольет чужую кровь, чем свою.

Несмотря на мою ненависть к нему и то, что я никогда его не прощу, возможно, нас объединяла эта черта. Нам обоим пришлось измениться, чтобы выжить.

Глава 6 Уинтер

Наши дни

– Выше руки! – скомандовала Тара.

Я вытянулась вверх, взмыв в воздух над паркетным полом, и запрокинула голову к потолку, отчего мышцы спины и плеч напряглись.

– Вот это энергия! – выкрикнула она. – Покажи мне ее еще раз! Хорошо!

Выдохнув, после очередного прыжка я приземлилась правой ногой на наждачную ленту, которая очерчивала для меня периметр «сцены» в шестидесяти сантиметрах от края. За ее пределами располагался пятнадцатисантиметровый бортик, тоже служивший мне сигналом, что места больше нет и нужно остановиться.

Пот стекал по спине. Я сделала разворот, опять сместилась вправо, исполняя па и скользя по полу. Затем выгнула спину, встала на носок, вытянулась вверх, задержала позу на мгновение и продолжила танец.

Музыка наполняла всю комнату – нетрадиционный номер с моей собственной хореографией я поставила под песню «Plastic Heart» группы Nostalghia, и в скором времени он будет представлен нигде и ни для кого.

Никто не хотел брать меня на работу. Но я старалась не терять надежду, особенно сейчас, когда мне было необходимо покинуть город, хотя становилось все труднее и труднее не считать свое решение бросить колледж глупым.

Тара была одной из моих наставниц в детстве; я продолжала тренировки на дому и время от времени приходила в студию, так как отец оплатил аренду зала на пять часов в неделю до конца года. Несмотря на нежелание пользоваться чем-либо, что он мне оставил, я уступила принципам, оправдывая посещение занятий возможностью выбраться из дома. За прошедшие после свадьбы дни Дэймон ни разу не появлялся, однако это было лишь вопросом времени.

К тому же мне здесь нравилось. В студии я думала лишь о хореографии, больше ни о чем. С ней были связаны мои самые ранние воспоминания о танцах. Полагаю, мне повезло больше, чем некоторым. Я не всегда была слепой. До потери зрения я четыре года училась балету и знала, как выглядят, как ощущаются плие и арабеск. Знала базовые движения и па, немного изучила технику.

В Монреале я продолжала тренироваться с личным инструктором, хотя понимала, что реальных перспектив построить профессиональную карьеру у меня практически нет. Мне было сложно танцевать в кордебалете с другими танцовщицами, а особенно с партнером. Не сказать, что это невозможно, однако на обучение требовалось больше времени и мало кто принял бы на себя такую ответственность.

Я определенно не первая балерина с нарушением зрения, но первая в радиусе восьмисот километров. И все же я тешила себя надеждами. Кто-то ведь положил начало подобному феномену в других частях света. Почему бы не сделать это здесь? Основная проблема – найти танцевальную компанию и тренера, готовых взяться за работу со мной.

Замедлившись под финал песни, я завершила номер, опустила руки и скрестила запястья перед собой, грациозно изогнув пальцы. По крайней мере, я надеялась, что они выглядели грациозно.

– Вот, – произнесла Тара. – Замри так.

Она подошла и провела своими холодными пальцами по изгибу моего запястья.

– Выпрями их, – проинструктировала женщина. – Вот так.

Взяв меня за руки, Тара положила их на свои кисти и продемонстрировала мою финальную позу. Я принялась легко ощупывать изгибы ее суставов, сухожилия на тыльных сторонах ладоней, плавную линию запястья, переходящего в предплечье, чтобы потом скопировать все самой.

– Спасибо, – сказала я, тяжело дыша, и уперлась руками в бока.