Куропаткин. Судьба оболганного генерала

«Алексей Николаевич. Возлагая на вас многотрудные обязанности управления Сухопутными вооруженными силами России, Я рассчитывал найти энергичного и даровитого сотрудника в Моих попечениях о благе наших войск. Порукою в том Мне были: ваше славное, кровью запечатленное боевое поприще, отмеченное многими подвигами личной храбрости и блестящей распорядительности, ваши обширные познания в военных науках, и проявленные вами в Закаспийской области выдающиеся административные способности.

Последние три года Я с отрадным чувством наблюдал за вашими неуемными и вполне отвечающими истинным потребностям армии заботами об усовершенствовании разных отраслей военного дела. Ныне пережитые события на Дальнем Востоке еще раз подтвердили как боевую готовность отдаленных даже войсковых частей, так и веками испытанный молодецкий дух русского солдата.

В знак Моего признательного к Вам благоволения за вашу доблестную службу Родине Я сего числа пожаловал вас в чин Генерала от Инфантерии.

Пребываю к вам неизменно благосклонный (далее добавлено от руки. – Прим, авт.) и благодарный Николай.

В Ливадии.

1-го января 1901 года».

Вроде бы дежурное производство в очередной чин, но исполненное монархом собственноручно протокольно беспрецедентное «и благодарный Николай» коренным образом поменяло расклад среди приближенных, допущенных к телу императора.

С этой поры зависть, а где-то и плохо скрываемая ненависть к Куропаткину стала носить тотальный, откровенно неприкрытый характер не только в военной, – исторически и ментально традиционно ревнивой к успехам и продвижению сослуживцев среде, но и у высшей административно-гражданской бюрократии, что стало порождать в придворных и правительственных кругах многочисленные, порой самые нелепые слухи, интерпретация которых в последующем сформировала его во многом надуманную репутацию.

Помимо близости к СЕМЬЕ оппонентов военного министра до дрожи в коленях бесило еще и то, что компрометирующих его материалов невозможно было набрать по определению даже по хорошо проплаченному заказу – их просто не имелось фактически за всю многолетнюю службу Алексея Николаевича.

Куропаткин всегда и везде вел исключительно трезвый образ жизни, не бражничал, к спиртному оставался совершенно равнодушным, не курил, добропорядочный семьянин, балетом, театром, скачками на ипподроме не увлекался, не картежничал, внебрачных связей на стороне и тем более содержа-нок-куртизанок не имел, накопительством не страдал, долгов не делал, ушлых юрких коммерсантов, пытающихся погреть руки на военных поставках, отшибал на версту, не увлекался ни охотой, ни рыбалкой, ни коллекционированием драгоценностей и антиквариата.

Из недвижимости в собственности – только дача на берегу Финского залива.

Единственная страсть – собирание книг и научно-исследовательская работа по военно-исторической и военно-статистической проблематике.

Из игр предпочитал шахматы, изредка – бильярд.

В то же время, какой бы уровень доверительности между Куропаткиным и царской семьей ни был, внешние признаки близких, но никогда не выходящих за церемониальные рамки взаимоотношений никоим образом не отражали и, безусловно, не могли отражать даже малейшего намека на искреннюю внутреннюю ПРИВЯЗАННОСТЬ четы Романовых к своему военному министру и тем более наличие каких-либо морально-этических обязательств и гарантий поддержки.

Поэтому совершенно неудивительно, что в изматывающей подковерной борьбе за свою принципиальную позицию, отстаивая военно-стратегические интересы державы, совершенствуя боеготовность сухопутной армии, Куропаткин, как правило, оставался со своими высокопоставленными и влиятельными оппонентами в правительстве и придворных сферах ОДИН НА ОДИН.