Курортная зона

…Сегодня Лариса должна была перестилать постель некоему князю Ежинскому — в комнате под номером восемнадцать. Самого князя Лариса еще не видела: всю свою работу кастелянше положено производить тогда, когда жилец отсутствует в номере (для этого есть время, оговоренное жильцами и персоналом). Поэтому Лариса спокойно вошла в номер, мимоходом отметив, что ужасно накурено, значит, кондиционер либо отключили (что глупо), либо он сломался (что невозможно). Она об этом доложит, хотя поддержание свежести воздуха — не ее обязанности.

В пакет для грязного белья Лариса сложила полотенца, повесила чистые: свернув и переложив на маленький боковой диванчик тяжелое верхнее покрывало, взялась перестилать постель. Взмахнула простыней… и почувствовала, как ее халатик приподнялся сзади.

Нет, не приподнялся.

Его приподняли.

И поцеловали Ларису в копчик.

“Так”, — подумала Лариса, прокручивая мысленно несколько вариантов поведения: от размазывания нахала тонкой жировой пленкой по свежей простыне до обычной пощечины. Но тогда она бы себя выдала. И прощай, выполнение задания! Значит, ей нужно просто обернуться с видом оскорбленной невинности и…

Еще один поцелуй. Крепкий. Просто как печать!

Только уже в районе поясницы.

А это не только раздражает, но и почему-то… возбуждает.

Поэтому Лариса обернулась быстрее, чем рассчитывала.

Сзади никого не было. Во всей комнате вообще никого не было. И подол кастелянского халатика был скромно опущен чуть ниже икр, согласно этическим нормативам Гликерии Агаповны. И вот теперь Ларисе стало не противно, не смешно, а страшно.

Хотя ей не было страшно даже тогда, когда фламенга сжигала ее в своем невещественном пламени.

Она за пару секунд закончила свою работу и вымелась из комнаты, впервые в жизни вспотев от страха.

Отдышалась. Досчитала до ста.

И пошла в бельевую — грязное белье относить.

А автоматически закрывшаяся за Ларисой дверь пустого номера восемнадцать тихо приоткрылась. Как будто за удалявшейся девушкой кто-то наблюдал.

Не видно только — кто.

…В бельевой Гликерия костерила весь белый свет, так что взрывались коробки со стиральным порошком.

— В чем дело? — поинтересовалась Лариса и попыталась не дышать, чтоб не втягивать в нос едкую и противную здоровью пыль от “тайдов” и “ариелей” (Нарик как-то растолковал Ларисе с точки зрения профессионального химика, какую угрозу для человеческого здоровья представляет на самом деле безобидный с виду стиральный порошок).

И тут все выяснилось.

— Какие-то паскудники, видать, вчера вечером новую яму разрыли, а ни фонаря, ни рейки оградительной не поставили! Lesgredins! De la racaille![15] Я пошла нынче утром, в самую-то темень, по срочным делам, да в яму эту и рухни! Изгваздалась вся, а форму теперь хоть выбрось!..

— Сочувствую, кхм, — осторожно, чтоб не наглотаться все еще парящего в воздухе стирального порошка с энзимами и прочими голубыми кристаллами, сказала Лариса и оглядела Гликерию.

Та, хоть и кричала, что “изгваздалась”, на данный момент сияла кристальной чистотой. И лазоревый халатик был безупречен. Видно, ругалась Гликерия только по инерции, как и всякая женщина, которой приспичило повозмущаться по поводу неправильности общего мироустройства.

— Ладно. — Гликерия исчерпала запас русских и французских ругательств, поводила руками на манер фокусника-иллюзиониста, и от разгрома в бельевой не осталось и следа. — Отчитывайся. Все правильно сделала?

Лариса отчиталась, правда не упомянув в отчете о странном событии в номере восемнадцать. Мало ли, может, в этом Дворце и помимо Гликерии люди-привидения имеются. И если кому-то из них возжелалось на Ларисиной заднице поцелуй напечатлеть, стоит ли из-за этого устраивать сыр-бор? Не в грязную же яму, как Гликерия, упала…

А кстати!

Зачем в таком эстетически совершенном комплексе, как “Дворянское гнездо”, вырыты упомянутые ямы? Да еще и новые появляются? Коммуникации вроде все новехонькие, исправные, взрываться-лопаться нечему, об этом недавно за обедом сантехник да газовщик местные беседовали: жаловались, что и работы-то у них нет почти никакой — так только, для профилактики стыки-вентили осматривать…

Тогда зачем? Под бассейны? Бассейн и даже три пруда с зеркальными карпами в зоне отдыха имеются, устраивать больше — смысла нет, да и общий излом пейзажа портится.

— Здесь клад ищут? — Лариса напрямик спросила Гликерию, пойдя по самому простому мыслительному пути.

Та сначала замерла, согнувшись над кучей грязных полотенец, а потом рассмеялась невесело:

— Клад… В самую точку ты попала, девушка. Ищут здесь некое сокровище бесценное и ужасное, о котором якобы и поведала пред смертью графиня Делянова своему супругу. Только одно мне лично непонятно: ежели графиня супругу сие тайно-интимно сообщила, а он, не раскрывая тайны, после афонским схимником самой строгой жизни сделался, то как все эти князья-графья, сюда наезжающие, про тайну эту прознали? И роют, роют, роют, не стыдятся работы черной, друг друга еще и опередить стараются! Непонятно.

— Непонятно, — кивнула Лариса. — Тем более что я-то думала, они сюда на охоту собрались…