Курортная зона

…Два представительных джентльмена (Лариса только успела мельком отметить, что одеты они для праздных курортников чересчур элегантно: не в спортивные костюмы с пузырями на коленках, а чуть ли не во фрачные пары) весьма деликатно избавили слегка ошеломленную Ларису от чемоданов, деликатно же подхватили под локотки и повлекли куда-то вверх по широкой, устланной ковром лестнице, бесперебойно восклицая при этом:

— Как вы вовремя! А еще говорят, что кареты “скорой помощи” в нашу глушь не ездят!

— Сделайте что-нибудь, доктор, ради всего святого! Ведь это великий грех! Великий грех!

— Причем совершает она его уже не в первый раз, князь! — И на французском: — Хотя я уже не стал бы спасать ее от лап смерти, коль она так в них рвется!

Лариса чуть поджала губы. Опять чертов французский!

— Стыдитесь, князь! Помните: это наш долг чести перед несчастной женщиной! Но между нами — она полная дура и истеричка…

И к Ларисе, хором:

— Доктор, умоляем вас, скорее!

Пока они втроем неслись по обшитому дубовыми панелями и увешанному чучелами глухарей коридору. Лариса четко усвоила следующее:

1. Ее приняли не за ту, кого ждали. А ждали доктора. Значит, Ларису приняли за доктора и ждут от нее соответственных действий.

2. Поскольку ждали доктора, здесь кто-то болен. Точнее, отравился. Точнее, отравилась некая “она”. Здесь Ларисе и карты в руки — с ее-то знанием ядов и всех возможных антидотов!

3. В связи с экстремальностью ситуации у Ларисы пока никто не проверил документов и не устраивал тщательных допросов при приеме на работу. Это удача. А если Лариса еще и вернет к жизни отравившуюся даму, шансы Ларисы прочно и на законных основаниях осесть в курортной зоне возрастают.

4 (не столь важное). Эти два типа титулуют друг друга князьями и легко владеют французским языком. А вот из этого не важного следует серьезный вывод:

5. Непростое, ох непростое это “Дворянское гнездо”!

И едва Лариса пришла к этому многообещающему выводу, как один из князей (другой нес Ларисины чемоданы) распахнул перед дамой дверь:

— Мы пришли, доктор!

…Воздух небольшой комнаты казался мутным и жирным от тяжелого запаха рвоты. На взбитой, испачканной мерзкими зеленоватыми пятнами постели металась, схватившись за живот, полная маленькая женщина с изуродованным болью опухшим лицом и мокрыми сальными космами, отдаленно напоминающими волосы.

— Не могу, не могу! — пронзительно вдруг взвизгнула женщина, перегнулась через край постели, и ее вырвало. Рвота перешла в тягучие звуки, напоминавшие стоны раненой коровы.

— Terriblement! [8]— прошептал один из князей, глядя на несчастную расширившимися зрачками.

— Mon Dieu… [9]— горестно добавил второй.

А Лариса отчего-то внутренне усмехнулась и почувствовала себя в своей стихии.

— Это мышьяк, — коротко сказала она. — Травились мышьяком. Достаточно традиционный способ испортить себе последние минуты жизни. Так, это разговоры. К делу! Немедленно несите мне сюда несколько литров теплой кипяченой воды, чуть подсоленной, клизму, два таза и побольше чистых полотенец! И обеспечьте наименьшее количество любопытствующих за дверями этой комнаты.

Властный, не терпящий никаких возражений тон Ларисы, ее уверенное холодное лицо и неповторимая манера, с которой она будто из воздуха извлекла упаковку стерильных перчаток и, с треском разорвав ее, натянула пару жестом истинного медицинского светила, сделали свое дело.

В могущество незнакомки поверили безоговорочно.

И столь же безоговорочно ринулись исполнять ее приказы.

Князья унеслись.

Всех любопытных окатывало волной тактичного негодования.

— Господа! Здесь нет ничего интересного! Пожалуйста, проявите такт и оставьте несчастную больную наедине с доктором!

Кричали это, кстати, те, кто больше всех толокся у дверей. Но в конце концов либо хороший тон. либо суровый взгляд Ларисы возымели действие: свидетели исчезли.

Лариса безо всякой брезгливости склонилась над умирающей женщиной, пальпировала живот, пощупала пульс.

— Жить будешь, дура ты этакая. — прошептала она. — Тебе повезло, что на меня нарвалась, а не на врачей.

Лариса в мгновение ока вскрыла один из своих чемоданов. Там, в потайном отделении, имелись полученные от фламенги “на всякий случай” желудочный зонд, шприцы и капсулы для гемодиализа, а также всякая попутная медикаментозная мелочь вроде атропина, новокаина, эуфиллина…

Когда добровольцы с клизмами, тазами и гигиеническими салфетками влетели в комнату, Лариса уже закончила основной этап антидотной терапии.

— Так, — строго сказала Лариса. — Неоперативно работаете. Если б я только и делала, что вас дожидалась, этой дамочке уже потребовались бы венки и эпитафии. Однако у меня для вас есть две новости. Первая — хорошая: будет жить ваша дамочка. Но комнату ей обеспечьте другую: с хорошей вентиляцией, стерильной постелью и чем-то вроде капельницы. Я буду рядом с ней дежурить и следить за показателями гемоглобинурии и наличия сопорозного состояния. А вторая новость — плохая: кому-то из вас, господа, придется провести в этой комнате, кхм-кхм, генеральную уборку.