Курортная зона

Но мукам пришел конец, и Лариса, Гликерия Агаповна, а также еще парочка пока не занятых на работах слуг пили чай в симпатичной столовой. Центр столовой занимала большая русская печь, отделанная великолепными изразцами. От печи волнами шло тепло, помогающее забыть о промозглой ноябрьской погоде. Вдоль оклеенных неяркими обоями стен тянулись длинные столы и скамьи, немного напоминая интерьер монастырской трапезной, в которую однажды Ларису занесло волею судеб и некоего заказчика-сектанта… Только ни в одном монастыре не нашлось бы таких ярких, затканных лебедями, кувшинками да золотыми лодочками скатертей! Таких больших, зеркально сверкающих самоваров! И такого изобилия съестного. К чаю были и всевозможные сласти, и солидная еда вроде кулебяки с семгой. Лариса сделала себе бутерброд с белорыбицей и сливочным маслом, стараясь не замечать осуждающего взгляда Гликерии Агаповны, скромно макающей каменную баранку в стакан пустого кипятку (был постный день, а старушенция строго соблюдала религиозные традиции).

После завтрака Лариса получила на руки расписание своей деятельности и общее расписание режима курортной зоны. Но самое главное, она наконец получила возможность беспрепятственно отправиться в “свой” коттедж, где могла распаковать вещи, привести в порядок себя, а прежде всего — собственные мысли…

Почти у входа в коттедж №9 Ларису нагнала пыхтящая Гликерия Агаповна:

— Совсем из памяти вон! На вот, держи! — и сунула в руки Ларисы небольшой аккуратный сверток.

— Что это?

— Твоя форменная одежда. Свежая, новехонькая. Только отгладить как следует надобно. И запомни: отныне ты не только в бельевой, но и по всей территории зоны ходишь исключительно в этой форме! Администрация за этим строго следит.

— Хорошо, — кивнула Лариса и оглядела Гликерию Агаповну. Судя по тому, что старушка облачена была в светло-лазоревый халат и такую же косынку, вопрос формы в курортной зоне действительно стоял строго. Несмотря на весьма ощутимые осенние холода.

— Я выполню все указания, — отрапортовала Лариса и скрылась за дверью своего нового жилища, не дав возможности любопытной Гликерии пересчитать, сколько у новой кастелянши баулов да чемоданов.

Запершись на ключ, Лариса перевела дух.

— Главное — соблюдать поведенческий стереотип, — пробубнила она себе под нос — Не лезть, куда не просят. И не забывать, зачем все-таки я здесь оказалась.

Хотя забыть хотелось. Ненадолго.

Лариса оглядела вверенную ей комнату.

…А ведь это благодать, бесплатный отдых со всеми удобствами, господа!

Как там говорят благочестивые французы: “Если ты попал в рай хоть на денек, сделай так, чтобы этот денек стал бесконечным”.

Лариса только теперь поняла, что попала — пусть на странный и со странным заданием! — курорт. Место, где отдыхают, причем не абы как, а возводят сей процесс в ранг священнодействия. Как минимум.

А она ведь в жизни не отдыхала. И не бывала на курортах…

Комната с крошечным входным коридорчиком (он не в счет) казалась удивительно просторной за счет окна, занимавшего почти всю стену. При этом вид из окна был не на какую-нибудь там, пардон, силосную яму. Вид из окна соответствовал эстетическим канонам курорта — ряды деревьев уходящего вдаль парка, утопающие в ржавой осенней листве и легкой снежной кисее поникшие кусты полуотцветших хризантем и даже вполне симпатичная статуя, кажется, Дианы-охотнииы — в легкой тупике, с луком и колчаном стрел и замершей в прыжке собакой у колена. Очень мило. А еще милей другой нюанс: не желаешь любоваться видом из окна — воспользуйся шторами. Хочешь — прозрачным пикантным тюлем, а хочешь — хранящим всякую тайну от постороннего ока глухим, цвета темного кирпича плюшем. Ларисе сейчас любые соглядатая были ни к чему, и потому она, несмотря на почти распогодившийся день, плотно задернула шторы и включила торшер с рассеянным светом. Мало ли почему она отгораживается от мира! Может, смущенно сбрасывает свою привычную одежду и с трепетом благоговения облекается в форменный халатик! И, повязываясь косыночкой, произносит торжественным шепотом присягу всех кастелянш: “Я, вступая в ряды хранителей белья, торжественно обещаю…”

Ничего подобного Лариса, конечно, не делала. Для начала она привычки ради тщательно осмотрела всю комнату, мебель, аппаратуру и скрывавшийся за раздвижной дверью совмещенный санузел на предмет наличия таких неприятных мелочей, как следящие камеры, датчики движения, микрофоны и прочие достижения техники разведывания и наблюдения. Ничего подобного не обнаружилось, и Лариса порадовалась тому, как уважает здешняя администрация вверенный ей персонал. Правда, на изящной этажерке возле двери блестел телефон. Но он оказался совершенно обычным и предназначенным, скорее всего, для получения приказов “сверху”, а также для связи меж самим персоналом. А может, это вообще локальная телефонная сеть всего “Дворянского гнезда”? Лариса пока не стала подробно вникать в этот вопрос.