Курортный детектив

Сидевший на другой стороне стола субъект с нервным видом и бледным вытянутым лицом, наполнив свой бокал, взял его, поднял повыше и возгласил:

– Господа! Прошу минуточку внимания!

Взгляды обратились к нему. Вид у некоторых участников был уже не только сытый, но и сонный.

– Я считаю, – продолжил он, – что мы должны сказать несколько слов об ушедшем от нас человеке. Надо отдать дань его памяти.

– Тем более что он ушел так неожиданно… – добавила роскошно одетая дама неподалеку от Лунина. – И так рано.

Несмотря на эту поддержку, видно было, что эта идея не встретила большого энтузиазма у собравшихся. Некоторые, однако, были готовы что-то сказать.

– Когда я общался со Шмелевым, – начал грузный человек с багровой физиономией, сидевший на другом стола, – у меня всегда было ощущение, что я погружаюсь в мутные бездны бессознательного…

– Кхгм!.. – раздалось рядом с Луниным. Кое-где послышался смешок.

День за окном уже тускнел, в окна начал стучать холодный зимний дождь. Свет в зале не зажигали, но прошедшие официанты зажгли свечи перед каждым из гостей. Интимная обстановка в сочетании с вином, видимо, развязала чуть-чуть языки, речи полились бодрее.

Довольно быстро Лунин понял, что в тайну смерти Славика посвящены немногие. В основном все вспоминали самого Шмелева и его деяния, о которых сказать было почти нечего в силу общей секретности тут и повышенной секретности того, чем он занимался. Но все, так или иначе, придерживались официальной версии о гибели на улице в какой-то стычке – и судя по интонациям, это говорилось искренне.

Несколько человек, впрочем, как будто были в курсе дела, или это были просто обмолвки. Кое-кто упомянул о «государственной необходимости» и «политических интересах», но может быть, они просто хотели сказать о неизбежности жертв на этой войне. Несколько раз прозвучало слово «болезнь», и опять же было непонятно, речь идет просто о гриппе перед смертью или о безвременной кончине от этого.

– Кстати, господа, – вдруг сказал один из гостей, высокий худой человек с живыми и умными глазами. – А что вы думаете об этих убийствах в домах, которые начались у нас с некоторых пор? Полагаю, что не открою большой тайны – раз уж Славика с нами больше нет – если скажу, что он немного занимался ими. То есть не убийствами, конечно, а их расследованием.

Лунин встрепенулся. Об этом он ничего не знал, и это было интересно.

– Это ужасно, эти убийства, – сказала дама в роскошном платье. Свеча перед ней уже оплыла и покосилась набок, бесформенные потеки воска блестели в лучах пламени. – Не имеют ли к ним отношения наши друзья-социалисты?

– Вряд ли, – откликнулся человек напротив Лунина, до этого молчавший и внимательно слушавший все, что говорилось. – У нас есть информаторы в их штабе. И потом, утечки… С режимом секретности там всегда было очень слабо.

– Но может быть, это делается в тайне? – спросила дама. – И посвящено только самое высшее руководство?

– Как раз оно бы нам и доложило, – ответил знаток информационных утечек. – Шучу, конечно. Могу вас заверить, Авдотья Федоровна, что это не они. Это кто-то из наших.

– Но кому из наших может понадобиться убивать людей одного за другим, как будто просто для забавы? – недоуменно спросил кто-то с дальнего края стола. – Если ему что-то нужно, он мог бы просто доложить об этом Эрнесту. Или так, поразвлечься?

Лунин сидел, замерев, и слушал. Как видно, никто не знал здесь, что расследование было поручено именно ему. Иначе его бы непременно об этом спросили, это было очевидно.

– Господа, а вам не приходила в голову мысль, что убийца сидит сейчас здесь, среди нас? – спросил еще кто-то из гостей, вызвав оживление в зале. – Если это кто-то из наших, да еще вхожий в хорошие дома, то это предположение напрашивается само собой.

– Может, он тогда сознается сразу, прямо здесь? – спросила Авдотья Федоровна. – Честно говоря, мне уже до смерти надоели эти убийства. Я даже наш «Вестник» перестала читать, хотя раньше любила заглянуть в раздел «Слухи». Открываешь страницу – а там очередной труп, что же это такое. Не может ли Эрнест что-то с этим сделать?

– Этим занимался Чечетов, – сказал знаток утечек. – Но сейчас он передал дела кому-то другому, я пока еще не знаю кому. Слышал только фамилию и имя.

Лунин понял, что наступил момент, когда дальше сохранять инкогнито было уже просто невозможно. Он поставил свой бокал на стол и прочистил горло. На него посмотрели.

– Прошу прощения, я не представился, входя, – сказал он. – Меня зовут Михаил Лунин. Расследованием занимаюсь именно я.

Последовала общая секундная пауза, после чего Авдотья Федоровна воскликнула:

– Это очаровательно! Я сразу подумала, что такой милый человек не может не делать что-то полезное для нас всех. Очень приятно с вами познакомиться.

– Взаимно, – пробормотал Лунин.

– И как, вы уже попали на след, Михаил? – спросила она. – Когда мы сможем посмотреть в лицо убийце? Я читала, что следы злодеяний обычно отображаются прямо на лице.

– Я бы не хотел комментировать ход расследования, – сказал Лунин. – Так или иначе, оно продвигается.