Курортный Детектив

Лунин сел за стол и в ожидании чая стал разглядывать свою чашку, тоже восточную, с прозрачными рисинками, вделанными в фарфор вокруг синего дракона на дне. Вокруг дракона летали какие-то ядра, часть из них взрывалась. И тут война, подумал Лунин, и тут же вспомнил, что так древние китайские мастера представляли себе размножение драконов, с грохотом вылупляющихся из яйца.

— Как ты вообще? — спросил Муратов, наливая чай. — Чем сейчас занимаешься?

— Могло быть и получше, — ответил Лунин. — И я в первый раз за последние дни встречаю человека, который не знает, чем я занимаюсь.

— А что, это так широко известно? Какая-нибудь новая книга прогремела?

— Пока еще нет, — сказал Лунин. — Но я весь в ожидании. Когда-нибудь это обязательно случится.

— Да, у тебя были хорошие работы. Жаль, что ты это бросил.

— Да я не так чтобы бросил… Просто со свободным временем стало труднее. Особенно сейчас.

— Ну а ты бери пример с меня. Поменьше дел, побольше времени на искусство. Вот, смотри какое стихотворение я написал полчаса назад.

Стихотворение, может быть, и хорошее, ничего не сказало Лунину, потому что было написано иероглифами в красивой каллиграфической манере.

— Что там у них приятно, — сказал Артур, — что можно почти любые слова составлять в любом порядке. Если я правильно это понял из учебника. И получается отлично. Надо только настроение передать.

— А о чем это? — спросил Лунин. Разговор доставлял ему такое удовольствие, что переходить к делам не хотелось.

— Ну как обычно, сосны, камни, вода, тонкий стебелек с цветком на сером фоне… Фон я потом исправил на красный, так живее. Бывают же какие-то красные лишайники, знаешь, такая тонкая пленочка на камне. Как пятна крови. И обязательно о том, что все исчезнет, а это останется.

— Уже исчезло, я сказал бы, — проворчал Лунин. — Кстати, о крови. Тут ты попал в самую точку, именно за этим я и пришел.

— О, это уже интересно.

— Да. Какое уж тут искусство, когда такие дела творятся. Что ты думаешь обо всех этих последних убийствах?

— О каких убийствах? — с живостью спросил Муратов, оторвавшись наконец от своего поэтического рисунка и повернувшись к Лунину. — Что ты имеешь в виду?

— Не говори мне только, что ты ничего об этом не слышал.

— В самом деле не слышал. Ты имеешь в виду что-то из твоего нового романа? Я всегда тебе говорил, что чистую философию надо бросать. В наше время никто ничего не будет читать, если не добавить в литературу кровавой интриги.

— Ты что, вообще не вылезаешь из своего домика? — ворчливо сказал Лунин. — Сидишь тут в отрыве от всего света?

— В последний месяц выходил только за продуктами, ну и погулять вдоль моря. И ты знаешь, уже на вторую неделю пошли хорошие рисунки.

— Да, рисунки просто замечательные… — пробурчал Лунин. Муратову он немного завидовал. Это было как раз то состояние ума и духа, в которое он безуспешно пытался попасть.

— Ну хорошо, а о местной революции ты тоже ничего не слышал? — спросил Лунин.

— Что-то такое было… Да, в лавке говорили о «новой власти». Новая власть, старая власть — какая нам разница?

— Ну смотри, реквизируют у тебя этот домик под какой-Ђенибудь штаб, тогда будешь говорить о разнице.

— А что, дело уже к этому идет? — осведомился Муратов.

— Пока еще нет, — сказал Лунин. — Если что, я тебя предупрежу заранее. Я один из представителей этой новой власти.

Он оглядел картины, книги и статуэтки и весь восточный интерьер комнаты, и добавил со вздохом:

— К сожалению. Но дела сложились так, что отказаться было невозможно.

— Ну и как, нравится? Интересно? — спросил Муратов. — Лучше бы ты книги писал, честное слово.

— Интересней просто некуда, — ответил Лунин. — Почти затмило книги, я бы сказал.

— А что там за убийства? Ты к этому тоже имеешь отношение?

— Да, я официальный расследователь.

— Ого, это сильно. Давно?

— Со вчерашнего дня. Вернее, даже с сегодняшнего.

— А что случилось-то? И почему тебя привлекли к этому делу?

— Да так, сущие пустяки. Пять трупов, найденных в самых неожиданных местах. Некоторые у себя дома, другие на улице.

— Так может, это просто осталось от боев. Тут было много шума, даже сюда доносилось.

— Боев как таковых еще не было, — сказал Лунин. — Шум, скорее всего, был от каких-то учений. Или парадов. Тут сейчас и того, и другого хватает.

— Так что же тогда?

— Похоже, чья-то шутка. В самом широком смысле этого слова.

— И ты должен найти этого кого-то?

— Именно так.

— И как, уже продвинулся?

— Я только начал, — сказал Лунин, в который уже раз. — Все почему-то ждут от меня немедленных результатов. А у меня, если честно, ни одной мысли и ни одной зацепки. Просто не за что ухватиться.

— А ты уверен, что ты вообще человек, подходящий для этого дела?

— У Чечетова тоже ничего не получилось. На редкость темное дело.

— А Чечетов-то тут при чем?

— Он занимался расследованием до меня. Сегодня утром передал дела мне.

— Странно. Почему его этим загрузили, вообще непонятно.

— Он же вроде занимался научной работой?

— Он и сейчас ей занимается. Возглавляет кафедру в институте.

— А так, это институт был… А я понять не мог.