Курортный обман. Рай и гад

Андрис вжался в меня, входя особенно глубоко.

Мы вздрогнули одновременно. Я – окончательно теряя себя в ощущениях, чувствуя, как он наполняет меня.

На часах было уже глубоко за полночь. А мы лежали в машине, пили поцелуи друг друга, ласкали, ощущали, изучали.

Андрис не солгал, у него действительно был шрам от аппендицита. А еще куча других. От белых едва заменых полос до внушительных отметин. Я проводила по ним пальцами, стараясь запомнить каждый, сохранить в памяти, как и эту удивительную ночь. Нашу ночь.

Звук телефона вдребезги разбил молчаливый уют. Андрис выругался сквозь зубы, но потянулся за трубкой.

Отрывистые фразы, из которых ничего не понятно, заставили меня насторожиться. Когда же короткий разговор закончился, и Андрис отключился, я услышала весьма исчерпывающий комментарий:

– Твою же ….

– Что случилось? – не выдержала я.

Глава 7

– Пришло еще одно письмо. Шантажист занервничал и решил перенести дату. У нас в запасе всего сорок восемь часов, чтоб вычислить эту сволочь.

Я сглотнула. Что-то все меньше и меньше верилось, что это Панов. Для столь активного преступника у кулинара были связаны руки. В прямом смысле связаны, капельницами и системами.

Одевались без слов. Не суетливо, но куда-то делась та нежность, чуткость, страсть. Словно схлынула, как волна, оставив после себя гальку из ярких воспоминаний.

До отеля было уже недалеко и я, пристегнув ремень, выпрямила спину.

Андрис завел мотор, хмурясь своим мыслям и всматриваясь вперед. А потом неожиданно повернулся ко мне, провел ладонью по щеке и с какой-то запредельной нежностью произнес:

– Кать, ты невероятная. А я, кажется, влюбленный в тебя идиот.

– Для идиота ты слишком умен.

– Одно не исключает другое, – усмехнулся Андрис. – Поехали. Отвезу тебя в отель.

– А сам?

– Мне надо будет поработать.

– М-м-м? – удивилась я. – Первый час ночи же.

– Вот именно, – загадочно ответил Тратас и замолчал.

Я больше ничего не спрашивала. Если фирменный стиль Андриса – недоговаривать, что ж… Любить нужно не только мужчину, но и его тараканов. Так что, Скрипка, или смирись, или забудь. Я рассудила, что второе – еще успеется. Потому буду мириться.

Я не заметила, как задремала. Сквозь сон почувствовала сильные руки, что подхватили меня. Мозг требовал пробуждения, но тело категорически отказывалось с ним соглашаться, поэтому в полудрёме я ощутила, как меня куда-то несут, а потом укладывают на мягкую, пахнущую лавандой постель и заботливо накрывают невесомым и на удивление прохладным одеялом.

– Спи, мое вредное счастье.

Прикосновение губ к моему виску и ощущение небритой мужской щеки – это последнее, что я запомнила, перед тем как окончательно погрузиться в сон, где были цветущие лавандовые поля, солнце и горы с белыми шапками ледников, искрящихся до рези в глазах.

Утро началось рано. Причем очнулась ото сна я не от будильника, писк которого мне осточертел, и не от солнца, бьющего в лицо. Последнее, к слову, еще только-только поднималось из-за горизонта. Нет, проснулась я сама от ощущения счастья. Вот так, оказывается, бывает. Когда внутри тебя поселяется спокойствие, и ты, наконец-то, в ладах сама с собой, – организму требуется на полноценный отдых всего несколько часов. Хотя поэты называют это состояние «парить на крыльях любви», а медики – переизбытком эндорфинов.

Лично мне было безразлично, как величать то, что со мной сейчас происходит. Мне просто хотелось улыбаться новому дню и Андрису.

Но если первый – уже начинался, то последнего видно не было. Как я поняла по обстановке, спала я в его номере, на его кровати. Ну, может, и не в его, но уж точно не в своей.

Встала. Хм, как оказалось, ночь я провела в том самом платье, в котором увела Панова от инфаркта. Правда, сейчас оно было изрядно мятым.

Осмотрелась. Судя по тому, какими носками была помечена территория номера, обитал здесь саме… в смысле мужская особь. Ревизия в ванной показала: местная популяция насчитывает одну штуку, взрослую. Окрас ее, исходя из оставленного в раковине волоса – темный. Бритва, лежавшая там же на полочке, указывала, что я имею дело с уже половозрелым экземпляром.

На этом мои научные изыскания закончились, поскольку я глянула в зеркало. Отражение сразу не испугало лишь по той простой причине, что вначале не поняла, что это, собственно, я. Сначала решила, что это просто постороннее пугало.

Умылась, причесалась, поправила платье и только тут поймала себя на мысли, что поступаю, как типичная Марика. В смысле блондинка-инстаграмщица, которая в первую очередь думает о своем внешнем виде. Этак я вместо С++ буду каталог косметики штудировать.

Потому мысленно плюнула и пошла обратно. А в комнате увидела то, чего не разглядела сразу: на прикроватной тумбе была маленькая записка.