Курортный роман

– Да, уже год! Прекрасная квартира!

Мать, тоже заметив странную реакцию сына, насторожилась еще больше:

– Да, хорошая. Но главное – близко от работы! Не зависишь ни от какого транспорта! Меня просто убивают бесконечные пробки на дорогах. Такое впечатление, что вся жизнь уходит на бестолковые переезды.

Юрий спросил, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрогнул, выдав его особое отношение:

– А где вы работаете, Даша?

За нее ответила мать:

– Да помнишь, мы тебе как-то говорили, что Тамара нашла наконец очень хорошую медсестру к себе в «Спектр-Радугу»? Но ты, наверное, пропустил это мимо ушей. Так вот речь шла о Даше.

У Юрия остекленели глаза. Он рефлекторно вел машину, плохо осознавая, что делает, не в силах смириться с тем, что весь год она была буквально у него под носом, и ему о ней даже говорили! Правда, без имени, но ведь профессия-то прозвучала! И время ее устройства на работу было то самое! Ну почему, почему он не обратил на это внимание и не проверил?!

Подъехал к хорошо знакомому ему с раннего детства дому. Именно здесь, в своей старой квартире несколько десятилетий жили Соломины, здесь отмечали многочисленные семейные праздники, и сюда он приходил в гости не десятки, а сотни раз.

Открыл дверцу машины, осторожно, чтобы не разбудить, подхватил с Дашиных коленей уснувшую по дороге малышку. Бросил просительный взгляд на отца. Тот понимающе кивнул ему головой и придержал за рукав вздумавшую отправиться следом за ними жену.

Неловко держа на руках спящего ребенка, подождал, когда Даша распахнула железную дверь и вошел в полутемный подъезд. Они вызвали старый дребезжащий лифт и поднялись на пятый этаж. Даша достала из сумочки ключ, открыла квартиру и тихонько попросила, снимая с дочки ботиночки и курточку:

– Положи ее, пожалуйста, на кровать в маленькой комнате, я сейчас ее раздену, и пусть спит дальше.

Он бесшумно уложил девочку в ее кроватку, вернулся в коридор, прислонился плечом к стенке и стал наблюдать, как Даша снимает обувь и пальто. Она строго напомнила:

– Тебя ждут!

Он оторвался от стены, наклонился к ней и горячо попросил:

– Можно, я сейчас приеду к тебе? Только отвезу родителей?!

Она холодно отрезала, даже не взглянув на него:

– И не вздумай! За кого ты меня принимаешь? За неразборчивую шлюшку?

Он огорчился, но решил временно отступить. Она на него обижена, и это вполне понятно: не каждый сможет натворить столько глупостей в отношениях с любимой женщиной, сколько смог он.

С трудом заставил себя спокойно сказать:

– Ну, хорошо, тогда до встречи!

Махнул на прощанье рукой и стремительно выскочил из квартиры, сильно сомневаясь в собственной выдержке. Звук негромко захлопнутой за спиной двери показался ему пистолетным выстрелом. Он с укором посмотрел назад, на глянцевую обивку двери. Она равнодушно поблескивала, не желая принимать на свой счет раздоры людей. Вздохнув, медленно спустился по лестнице, надеясь, что за это время хоть немного утихнет лихорадочный жар щек.

Родители терпеливо ждали, сидя на заднем сиденье и о чем-то тихо шушукаясь. Сын, не говоря ни слова, быстро развернул машину и помчался по проспекту, включив громкую музыку, чтобы избежать расспросов. Мать с отцом замолчали, остро чувствуя подавленное настроение сына. Минут через двадцать бешеной езды по пустынным улицам он высадил их у дома и унесся, едва попрощавшись.

Они молча посмотрели вслед красным огонькам машины и многозначительно переглянулись. Разговаривать на лестнице не стали: великолепная акустика подъезда позволяла услышать чужой разговор на любом этаже, а сидевшая у входа консьержка баба Маня отличалась крайним любопытством и полным отсутствием деликатности. Лишь зайдя в квартиру и помогая жене снять пальто, Николай Геннадьевич заинтриговано заметил:

– Знаешь, мне показалось, что Юрий давненько знаком с Дашей. И не просто знаком. А весьма близко. Не думаешь, что сейчас он поехал к ней?

Инна Федоровна задумчиво сдвинула брови, но вместо ответа прошла на кухню, достала из холодильника бутылку «Бонаквы», налила в стоящий на столе хрустальный стакан холодной воды. После съеденных деликатесов очень хотелось пить. Медленно, чтобы не застудить горло, выпила. И только тогда ответила вошедшему за ней следом мужу:

– Не знаю, были ли они знакомы раньше или нет, но Юрка и впрямь вел себя как-то странно: то краснел, то бледнел, и глазки подозрительно блестели. А вот куда он сейчас рванул, как на пожар, большой вопрос. Хотя мне Даша не показалась легкомысленной пустышкой, которая пустит к себе понравившегося парня в первый же день после знакомства. Хотя я, возможно, и ошибаюсь. Молодежь сейчас совсем другая, чем в наши годы. Мы к парням гораздо серьезнее относились, и считали, что гордость вовсе не порок. А сейчас девичья гордость – род атавизма. Взять хотя же ту же Любу. Так бегать за парнем, который тебя знать не хочет, да еще соблазнять его так откровенно? Стоит ли это делать? – и она пренебрежительно пожала плечами.

Николай Геннадьевич сел за стол, вытянул длинные ноги и потер лоб. Немного подумав, озаренно спросил:

– Инна, а где Даша работала до «Спектра»?