Куросиво

– Будь Митико мальчиком, возможно он поступил бы иначе, но единственный мой ребенок – девочка, к тому же такая несовершенная, а наследника, мальчика, родила та, другая… Жива ли я, умру ли – это больше не имеет никакого значения… Я и сама предпочла бы умереть, но хочется дождаться, пока Митико подрастет хоть немного, да быть мне спокойной за свой род, знать, что род Умэдзу не угаснет, будет продолжаться – пусть даже не выделяясь среди других… Тогда мне и самой не хотелось бы больше жить на свете, зачем служить всем только помехой… Но сейчас, Томико-сан, сейчас я еще никак не в силах отрешиться от жизни… – госпожа Китагава опустила голову, и из глаз у нее закапали слезы.

Госпожа Сасакура тоже казалась взволнованной.

– Подумать только, как нелепо устроен свет!

– Хорошо, пусть я больше никому не нужна – снова заговорила графиня Китагава – но подумайте, Томико-сан, разве Митико ему не родная дочь? Конечно, она еще дитя, но ведь ей уже двенадцать лет, она все понимает… Разве не следует ему немного подумать об этом? Иногда мне хочется сказать Митико: зачем только ты родилась женщиной? – она утерла слезы и пыталась улыбнуться, но нижняя губа у нее дрожала.

– И отчего это жизнь стала такая отвратительная? Знаете, Садако-сан, такого не бывало даже в старые времена. Все оттого, что эти господа из новых женятся на женщинах с сомнительным прошлым… Как хотите, с тем, что творится вокруг, невозможно примириться!

– Нет, Томико-сан, иногда мне думается, что просто такая уж у меня судьба. И матери и отцу пришлось пережить много тяжелого. Сколько они мучились, чтобы вырастить, воспитать меня… А я одна из всей семьи была счастлива… Значит, теперь наступил мой черед страдать, так мне кажется. Но только я никак не могу смириться с тем, чтобы страдала Митико – ведь она совсем еще малый ребенок… Это меня терзает… Родной отец не любит ее, и Митико тоже привязана только ко мне одной…

– Не удивительно!

– Если со мной что-нибудь случится, что ее ждет? У нее такой упрямый характер… Вот единственное, что не дает мне покоя…

– Ах, полно, довольно уже об этом! Что это мы сегодня – все время только и знаем что каркать! И при таком вашем смирении вам приходится столько терпеть! Наверное, Китагава-сан скоро сам опомнится от наваждения… Не может быть, чтобы человек в здравом уме долго продолжал такую жизнь… Наберитесь еще выдержки и ждите…

Обе женщины замолчали.

Солнце уже склонилось к западу, повеял прохладный ветерок; с новой силой зашелестел, пролился дождь осыпающихся цветов, шурша по крыше беседки.

Горничная с высокой прической торопливыми шагами приблизилась к сидевшим.

– Госпожа… господин граф изволил пожаловать.

Дамы переглянулись.

Глава V

1

Барышня, ведь граф ждет вас, идите же скорее! – к Митико, задыхаясь, подбежала старая служанка.

Прошло уже полчаса, как уехала госпожа Сасакура с детьми. Но Митико все еще стояла на берегу пруда и, обрывая лепестки камелий, бросала их в воду. Тиё, окончательно растерянная, и пес Нэд молча смотрели на эту картину.

– Тиё-сан, ты-то что же? Ведь тебя же послали за барышней?

– Да я ее уговаривала, а она не идет!

– Ах, беда, беда, да и только! Надо было постараться уговорить… Барышня! Нехорошо капризничать… Извольте тотчас же вернуться в дом вместе с няней…

Митико продолжала стоять неподвижно, непрерывно отрывая и бросая в воду лепестки цветов.

Между отцом и Митико давно уже установилась молчаливая вражда. Эта вражда началась чуть ли не с той самой поры, когда Митико стала входить в разум и разбираться в окружающем. Часто бывает, что девочки особенно льнут к отцу, а матери питают особую привязанность к сыновьям, но Митико с первых же дней любила одну только мать, к отцу же всегда была равнодушна. Граф давно уже испытывал к жене нечто вроде ревности из-за Митико.