Куросиво

С той минуты, когда сквозь ароматный дым курений Митико увидела в гробу холодное тело матери, с той минуты, когда гроб опустили в сырую, влажную землю и она услыхала стук падающих на крышку комьев земли, отчаяние, которому не было исхода в слезах, железным кольцом сдавило ее маленькое сердце, Она не думала больше об отце, при виде которого кровь застыла у нее в жилах, она не видела окружающих, не слышала участливых слов и многозначительных вздохов родственников, не обращала внимания ни на маленьких Фусако и Ёсико, таращивших на нее округлившиеся от изумления глазенки, ни на Тэруко, державшую ее за руку. Мысли девочки блуждали где-то далеко, далеко.

– Митико!

Митико подняла голову, и бледные щеки ее покраснели. Перед ней стоял отец.

– Долго ты хворала… Смотри же, не забудь хорошенько поблагодарить тетю и дядю Сасакура за заботу.

Митико в упор смотрела на отца. Глаза у графа были влажные, на щеках виднелись следы слез. При виде этих слез Митико показалось, будто вся кровь у нее закипела. Встретившись глазами со взглядом девочки, граф отвернулся.

– Пустяки, совсем не за что благодарить… Правда, Митико? – вмешалась госпожа Сасакура.

Граф сел рядом.

– Нет, помилуйте, я чрезвычайно обязан вам за заботу о Мити… Я еще специально заеду, чтобы выразить вам свою благодарность…

– Право же, мы заботились о ней вовсе не в расчете на благодарность…

Граф слегка покраснел.

– Да, но мы доставили вам столько хлопот… Собственно, я вот что хотел сказать: Мити, как видите, уже совсем здорова и не должна без конца обременять вас… Я намерен забрать ее как можно скорее… Слышишь, Мити, мы поедем вместе домой.

– Разумеется, Митико – старшая дочь в роду Китагава, И конечно… Но… – госпожа Сасакура оглянулась на Митико.

На глаза Митико навернулись слезы, и она быстро потупилась.

– Ну-ну, что с тобой, Митико? – ладонь графа легла на плечо девочки, но в ту же секунду Митико, задрожав, сбросила его руку. Залившись краской до самых ушей, она решительно вскинула голову.

– Ты что это?!.. – в голосе графа Китагава послышались гневные нотки.

– Мы еще поговорим об этом, а сегодня пусть Митико поедет со мной… – поспешила вмешаться госпожа Сасакура.

Митико молчала.

– Мити, оставь капризы, слышишь? Ты вернешься домой со мной!

Митико энергично затрясла головой.

– Ну, хорошо, тогда поезжай с тетей Сасакура!.. – сердито проговорил граф и встал.

– Да, Мити-сан, поедем…

– Поедем домой, Митико! – взяла ее за руку Тэруко.

Митико внезапно вырвалась и что было сил обхватила обеими руками столб.

– Я не уеду отсюда!

На ее громкий голос все оглянулись, Раскрасневшись до ушей, Митико крепко закусила губы, глаза ее, из которых лились жаркие слезы, точно пламенем жгли отца.

– О-о, Мити-сан, да что это с тобой? – усмехаясь, подошел к ней виконт Умэдзу.

– В чем дело? Что здесь происходит? – приблизился виконт Сасакура.

– Ну, Мити, полно, полно! Поедем домой и будь умницей! – хотела взять ее за руку виконтесса Сасакура. Но Митико только сильнее цеплялась за столб и отрицательно трясла головой.

– Я не поеду домой! Я останусь здесь!

– Здесь? Но, Мити-сан, ведь здесь же монастырь!

– Я хочу остаться в монастыре!.. Я хочу быть монашкой!

– Ой, сестрица будет монашкой! Как смешно! – Фусако прыснула, широко открыв от удивления глазенки.

– Не говори так, Мити-сан! Больно слушать твои слова! Ну, приди же в себя, поедем!

– Поедем домой, Митико-сан! – со слезами в голосе вторила матери Тэруко.

– Перестань болтать глупости! Постыдись людей!

Слышишь, Мити, сию же минуту оставь капризы! Слышишь, что я сказал?

Митико продолжала трясти головой.

– Негодница! Поедешь ты домой или нет?!

Побелев как полотно, Митико прямо взглянула на отца.

– Только с мамой… Только если с мамой…

Все взгляды обратились на графа Китагава. Граф опустил голову.

Кое-как растолковав Митико, что это мужской монастырь, где не полагается находиться женщинам, виконтесса Сасакура с трудом увезла ее. Но расчеты на то, что слова Митико: «Я хочу стать монашкой», сказаны в порыве горя, охватившего ее детскую душу, и что она скоро забудет их, против ожидания не оправдались. Решение Митико уйти от мира оставалось бесповоротным.

Вся семья Сасакура, даже сам граф-отец, на все лады пытались отговорить ее, но так и не смогли справиться с удивительной решимостью девочки. Вопрос обсудили на семейном совете и волей-неволей решили уступить ее желанию. Было получено разрешение двора, и Митико поступила в женский монастырь в Киото, где у семейства Китагава имелись связи.

В конце сентября, когда уже отцвели кусты хаги, когда крик перелетных гусей поутру и на закате грустью отзывается в сердце, Митико распрощалась с маленькими сестрами, с семьей Сасакура, со всеми родными и вместе с отцом, который собирался кстати поехать на охоту, в сопровождении слуги, управляющего, горничной и верного своего пса Нэда выехала в Киото. Первого октября совершился обряд пострижения в женском монастыре в Омуро, где у ворот цветут вишни, где все дышит чистотой и печалью.