В советский период развитие отечественных школ экономической науки было практически невозможно вследствие тоталитарного господства марксизма, подброшенного нам в качестве ложного имитатора идей справедливости, чтобы в перспективе опорочить их в общественном сознании. Политэкономия марксизма метрологически несостоятельна и в силу этого непригодна для практического использования. Ее базовые категории объективно неизмеримы в ходе хозяйственной деятельности. Таковы «необходимое» и «прибавочное» рабочее время, «необходимый» и «прибавочный» продукт, неразличимые в процессе реального производства. В итоге, политическая невозможность для ученых-экономистов отказаться от марксизма и опровергнуть его политэкономию (а это объективно было необходимо для развития научной мысли) привела к тому, что экономическая наука в СССР стала одним из генераторов «застоя» и массовой катастрофической невосприимчивости хозяйства страны к научно-техническому прогрессу. В результате СССР к середине 1980-х гг. оказался перед необходимостью радикальных политических и экономических реформ.
И только в ходе перестройки, когда была объявлена «гласность» и многие темы стало возможно обсуждать публично, академик А. И. Анчишкин (1933–1987) вынужден был констатировать: «Следует признать со всей определенностью, что экономическая наука, да и общественные науки в целом, оказались не готовыми к ответу на вопросы, поставленные XXVII съездом партии, январским (1987) Пленумом, всем ходом нашего развития. Многие фундаментальные проблемы развивающегося социализма приходится решать сегодня эмпирически, методом «проб и ошибок», со всеми негативными последствиями, связанными с теоретической неподготовленностью к таким решениям».
Но было уже поздно, и в итоге несостоятельность экономической науки в решении практических задач стала одной из главных причин государственного краха СССР.
С началом рыночных реформ в постсоветской России отечественные научные школы, которые до 1991 года работали в области изучения плановой экономики СССР и ее совершенствования, развития не получили, поскольку утратили востребованность. Экономическая политика постсоветского государства изначально была подчинена блефу буржуазного либерализма о том, что «свободный рынок сам все отрегулирует наилучшим образом, если государство не будет вмешиваться в этот процесс». Во власти этого блефа пребывали и младореформаторы 1990-х, в эту иллюзию верят и многие политики РФ наших дней вопреки фактам жизни. Факты же жизни таковы, что свободный рынок, не регулируемый государством в соответствии с государственными целями и соответствующей им концепцией развития, не способен к целеполаганию по определению. Он по своему предназначению с неизбежностью переориентирует всю производящую систему на максимум доходности: алкоголь, табак, порноиндустрия, вывоз природных ресурсов, зачистка сельских территорий, где себестоимость любых видов работ и оказание услуг значительно выше в связи с низкой плотностью проживающих.
Однако с началом рыночных реформ, ввиду жесткого политического давления теперь уже новой направленности, в официальной науке не возникло самобытных научных школ, которые на основе нравственных убеждений без предвзятости и оглядок на политику занялись бы изучением проблематики организации самоуправления и государственного регулирования рыночной экономики в интересах развития самого общества. С начала 1990-х гг. «мэйн стрим» отечественной экономической науки — это переводы трудов экономистов развитых стран с рыночной экономикой и компиляция их мнений в своих произведениях, не порождающая экономических теорий более высокого качества, нежели первоисточники переводов и компиляций. При этом системный критический анализ этих теорий не проводится.
Может быть высказано возражение: «Ну и что? Ведь на Западе не придумывают свою таблицу Менделеева. Если Запад преуспел в развитии экономических теорий рыночной экономики, так зачем нам „изобретать велосипед"? Вполне достаточно освоить их наработки и на их основе построить в стране и экономику, и систему современного профессионального образования в области экономики».