Курс эпохи Водолея

Высшая цивилизационная власть в древнерусском обществе принадлежала тем, кого в былинах именуют «каликами перехожими», «волхвами». Помните Пушкина: «Волхвы не боятся могучих владык…»? Именно эта бесструктурная управленческая иерархия выполняла функцию надгосударственного управления, с успехом решив в свое время такие задачи цивилизационного строительства, как введение единого языка, единых денег, единой системы мер на огромной территории множества разрозненных удельных княжеств. Эти управленцы от Бога никогда не занимались саморекламой, а отсутствие информации о них не следует и по сей день рассматривать как их отсутствие в обществе. Бытие существенно богаче, чем его телевизионные версии.

Часто одним из контраргументов против особой значимости русской цивилизации приводят отсутствие в ее истории собственных пророков. На Руси были люди, которые были ведомы Божьим промыслом, и которым открывалась тайна свыше. К их числу принадлежали, к примеру, Серафим Саровский, Сергий Радонежский, но они, как говорится, «не пришлись ко двору». Публичное признание, присвоение чина Пророка и фактическая реализация этой высокой миссии — это разные вещи. Понимание этих процессов А. С. Пушкин демонстрирует в «Гавриилиаде»:

С рассказом Моисея
Не соглашу рассказа моего:
Он вымыслом хотел пленить еврея,
Он важно лгал, — и слушали его.
Бог наградил в нем слог и ум покорный,
Стал Моисей известный господин,
Но я, поверь, — историк не придворный,
Не нужен мне Пророка важный чин!

Этими строками Пушкин поясняет, что пророками не становятся, их назначают с уровня системы глобального надгосударственного управления человечеством.

Пушкин всегда очень тонок и никогда не позволил бы себе писать бессмысленные пошлые шутки в отсутствие глубочайшею мировоззренческого смысла. Суть «Гавриилиады» в том, что к зачатию мифологического Христа имели отношение три персонажа этого произведения. Напомним слова Марии:

Могу сказать, перенесла тревогу:
Досталась я в один и тот же день
Лукавому, Архангелу и Богу.

Христос нес информацию от Бога, давал ее людям напрямую и учил тому, как построить Царство Божие на Земле. Кроме тою, к формированию образа Христа, не реальной личности, а как явления, в том виде в каком он дошел до нас с вами, приложили руку церковные уровни, которые символизирует второй персонаж, Архангел Гавриил. Все разноликие церкви, опираясь на имя Христа, сформировали свою корпорацию, безбедно функционирующую уже две тысячи лет при любых режимах. Особняком в этом ряду стоит Православие, стремящееся славить правду, праведность, справедливость.

И, наконец, третья сила, Змей-искуситель — это сатанисты, которые с крестами на знаменах пролили море человеческой крови, сжигали людей на кострах, и все это тоже делалось под прикрытием имени Христа.

На Западе любят Достоевского, Толстого, Чехова, а Пушкин — малоизвестен, несмотря на то, что в русской литературе это фигура № 1. Это связано с тем, что Пушкина много раз пытались перевести на английский язык, среди них был и В. Набоков, но безуспешно. Набоков подвел итог своей работе словами: «Золотая клетка осталась, а птичка улетела». Фраза, которая совершенно точно отражает суть на уровне того самого второго смыслового ряда. В пушкинских стихах помимо красоты рифмы — «золотой клетки», есть второй смысловой ряд, который пропадает при переводе.

Дело в том, что лексика русского языка особая, и то, что у нас откладывается на бессознательном уровне, невозможно трансформировать на английский или какой-то другой язык. Например, «Людмила», под образом которой Пушкин всегда понимал «люд милый», — многонациональный русский народ. Даже если вы этого не знаете, для вас это все равно созвучные однокоренные слова и бессознательно эта связь будет существовать, а в английском языке слово «Людмила» подобных бессознательных ассоциаций не вызовет.

Пушкин — это глобальное явление не только русской цивилизации, но и всего человечества. Глубочайшим проникновением в мировоззренческие тайны отличался Гете. Но он принадлежал к закрытым системам посвящения, которые всегда накладывают на своих участников жесткие непреодолимые ограничения. Хотя в «Фаусте» он многие вещи сказал совершенно открыто. Когда Александр Сергеевич направил ему свои самые значимые мировоззренческие произведения, в том числе «Сцену из Фауста», то Гете, который был гораздо старше Пушкина, попросил передать ему свое перо с напутствием. Смысл этого напутствия сводился к тому, что Гете «может спокойно уходить в мир иной, поскольку на Земле появился человек, который глубже его проник в тайны мироздания». Обратим внимание на завершающий фрагмент «Сцены из Фауста»: