Читаем Курс исполнения желаний. 365 практик для перезагрузки мышления и достижения своих целей полностью

Курс исполнения желаний. 365 практик для перезагрузки мышления и достижения своих целей

Если закрадывается соблазнительная мысль, я борюсь с ней так:

Этой мысли я не хочу. Я выбираю ________________________ вместо нее.

Хорошая новость заключается в том, что, делая это (несмотря на непрекращающиеся сквернословия эго, это занимает всего лишь 4 % моего дня), я выхожу за пределы своего эго, избавляюсь от всего, что загромождает мой разум.

Так что получи, эго:

Каждый урок в течение следующих 20 дней представляет собой доказательство того, что я больше, чем костюм из мяса. Каждое из них свидетельствует о том, что физические правила ухода за своим телом, которые я «усвоила», просто не соответствуют действительности.

Каждый начинается с этой хорошей новости:

Я не тело. Я свободна.

Ибо я по-прежнему такая, какой меня создала Вселенная.

Выбор музыкального автомата? Three Little Birds Боба Марли.

201
Записка для тела: «Ты мне не начальник»

Я широк, я вмещаю в себе множество разных людей.

Уолт Уитмен

Я не тело. Я свободна.

Ибо я по-прежнему такая, какой меня создала Вселенная.

Я ничего не имею против своего тела. Оно весьма полезно для игры в пиклбол, для поцелуев младенцев, для передачи объятий другим гуманоидам.

Но рассматривать свое тело как границу своего бытия – недальновидное убеждение. Мое тело – всего лишь фигура на шахматной доске того, кто я есть на самом деле.

Мое истинное «я» – это гораздо более широкое царство, состоящее из моих радостей, моих идей, моих страхов, моих интересов и моей любви. Мое тело – это временный клоунский костюм, который надет на более широкий феномен меня.

Уделять столько внимания своему телу, как меня поощряют в этой культуре, – значит упускать из виду главное.

Какая разница, какой у него кошелек? Какая тушь на глазах?

Тело было создано эго для того, чтобы прилагать усилия. Это стена, которую я воздвигла, чтобы поверить, что я отделена от других. Линейное тело может находиться только в одном месте одновременно. Его глаза не могут видеть дальше.

Возведение его на пьедестал, как это делаем мы все, – это загадочный случай ошибочной идентификации.

Я могу притворяться своим телом, наряжать его, как Барби, публиковать его фотографии в социальных сетях.

Но превращать мое тело в «объект» – это глупая игра, которая вообще ничего не меняет.

Кто я есть на самом деле, так это священное существо без начала и без конца.

202
Записка для тела: «Ты мне не начальник», часть II

Если бы мы лучше понимали себя, мы бы причиняли себе меньше вреда.

Джеймс Болдуин

Я не тело. Я свободна.

Ибо я по-прежнему такая, какой меня создала Вселенная.

Что касается отдела «Я не тело», возьмем для примера Энди Маки, тренера лошадей на пенсии. Тело Энди перенесло девять операций на сердце. Врачи настаивали на том, что для того, чтобы выжить, ему нужно принимать 15 различных лекарств.

Энди наконец надоело слушать врачей и их ограниченность. Поэтому он взял 600 долларов, которые обычно тратил ежемесячно на лекарства, и купил 300 губных гармошек, чтобы раздать их школьникам. Он действительно ожидал, что это будет его последний большой жест.

Когда он не умер, он решил сделать то же самое в следующем месяце. И через месяц после этого. Вскоре он забыл о своем теле, медицинских отчетах и лекарствах, которые должен был принимать.

Скорее, он продолжил дело почитания своего многочисленного «я». В течение следующих 13 лет он раздал 18 000 губных гармошек вместе с уроками. В 2005 году он даже установил мировой рекорд Гиннеса, когда 1706 игроков на губной гармошке играли Twinkle, Twinkle, Little Star.

Энди продолжал следить за тем, что заставило его сердце биться чаще. Он отказался от всех бессмысленных планов по защите своего линейного «я», упаковки, которая, как я уже сказала, является лишь маленькой фигурой на космической шахматной доске.

Итак, сегодня я спрашиваю, на какой части вашей огромной шахматной доски вы собираетесь играть? Ограниченный кусок плоти, который становится жертвой вины и заканчивается смертью? Или более широкое вечное «я», которое созерцает, ценит, любит и расширяется?